Агентство «Маленькая Леди»

Он сбежал от меня на рассвете – «поразмыслить над своим назначением в жизни»,– прихватив мое достоинство, сердце и еще кое-что из даров, каких не купишь за деньги. Нельсон, разумеется, теперь твердит, что сразу понял, какой Орландо мерзавец, с самого что ни на есть начала.

А я с ним не соглашалась. Вот что выходит, когда получаешь романтическое воспитание – большей частью из книг в бумажных обложках да от матери, которая все время повторяет: дескать, истинная любовь победит все, ежели, конечно, не выйдешь замуж за отъявленного грубияна…

Потому-то я по сей день тайно надеялась, что Орландо вернется. А Нельсон поймет, насколько глубоко ошибался.

– О-о-о! Черт знает что такое! – пронзительно завопила я и побежала в спальню.

Успокоить меня могло только одно: надо было что-нибудь сломать, разбить, уничтожить. Увидеть, что вред причиняю я, а не сама страдаю по чьей-то воле.

Раскрыв резким движением корзину с шитьем, я схватила ти-шотку, предназначавшуюся для подруги моей сестры Эмери, и бросила взгляд на украшающие ее дуги мельчайших жемчужин и блесток.

О том, как долго я корпела над орнаментом, или сколько на него ушло бусин, или какую весьма приличную сумму заказчица готова выложить за ти-шотку, я не думала ни секунды.

– Мел! Успокойся! – услышала я из гостиной голос Нельсона.

Но глаза мне застилала, как выражается мама, красная пелена, и, вооружившись вышивальными ножницами, я сорвала-таки зло на безответной жертве.

Сосед вбежал в тот момент, когда я, вся в слезах и блестках, яростно щелкала ножницами.

– Ну не переживай ты так, слышишь,– пробормотал он, хватаясь за глаз, в который ударила отскочившая бусина.

– Никому в этой жизни я не нужна! Не могу больше так! – проревела я.– Хочу, чтобы мною дорожили-и!..

Потом я тяжело опустилась на кровать и жалобно застонала. На каждую ти-шотку я убивала пропасть времени, а эта вообще была настоящим произведением искусства.

Нельсон осторожно отлепил блестку от моего лба.

Я уставилась на пол, усыпанный крохотными серебряными кружками. Этими деньгами можно было заплатить за телефон…

Тут, как нарочно, раздался чертов телефонный звонок – напоминание, в котором я отнюдь не нуждалась.

Ответил Нельсон.

Я все еще смотрела на устланный блестками пол и раздумывала о том, смогу ли уговорить соседа найти мне в его офисе временную работу, когда он вернулся в комнату с радиотелефоном. Как только я взглянула на его напряженную и потемневшую физиономию, то сразу догадалась, кто звонит.

Нельсон без слов протянул мне трубку.

– Привет, пап! – воскликнула я ненормально веселым голосом.

Тут уж ничего не поделаешь. Меня с раннего детства учили, что леди обязана отвечать на звонок так, будто ей вот-вот сообщат о том, что она сорвала джекпот в Национальной лотерее.

– Как поживает моя девочка? – требовательно спросил отец.

– Замечательно, спасибо!

Нельсон изумленно округлил глаза и яростно постучал себя по лбу.

Я метнула в него укоризненный взгляд. Неужели он думал, что я тут же доложу папочке, какое несчастье меня постигло?

– Давненько ты не звонила. Мама забеспокоилась, и я сказал, что сам узнаю, не стряслось ли у тебя чего.

Они все время ждали, что на мою голову обрушатся жуткие проблемы. Я единственная из их дочерей заставляла свои мозги работать, поэтому знала, какой ценой достаются деньги. Однако именно – и только – я, по мнению родителей, должна была не сегодня-завтра попасть в беду.

Сосед жестами пытался втолковать мне нечто чересчур мудреное, поэтому я повернулась к нему спиной, лихорадочно соображая, что бы сказать отцу.

– Ничего у меня не стряслось,– не вполне убедительно солгала я.– Впрочем, знаешь, зря я когда-то не послушала Нельсона и не начала откладывать деньги…

– Постойте-ка, уважаемая леди! – Папочка мог запросто перебить собеседника. Ужасная привычка.– Надеюсь, вы не надумали просить у меня взаймы?

– Э-э…

– Мы оба прекрасно помним, как я одолжил вам в прошлый раз. И чем все закончилось?

Волоча ноги, я отошла к окну, чтобы Нельсон не слышал моих слов. Груз у меня на сердце тяжелел с каждой секундой.

– Да, я помню, как сказала, что со временем непременно верну тебе долг, все до последнего пенни.

– А где он сейчас, этот твой Перри?

Я прикусила губу, твердя себе, что держаться надо, как подобает леди.

– У него агентство в Швейцарии. Сдает туристам шале. Как и собирался.

Больше я ничего не знала. Даже нового телефонного номера Перри. Старый был отключен.

– Выходит, катается на лыжах за мой счет, так? – Отец заржал, точно лошадь, и внезапно резко оборвал смех.– Я мог бы подать на него в суд за кражу, если бы ты сама не отдала ему деньги. Хоть это понимаешь, Мелисса? Десять тысяч фунтов – уму непостижимо! – проревел он. Сумму я и сама прекрасно помнила.

– Понимаю,– мрачно произнесла я.– Но возможность вложить деньги выдавалась потря-сающая… и потом, я до сих пор уверена, что произошло недоразумение. Скоро Перри объявится. Он сам мне позвонит.

Папаша снова загоготал, и я скорчила трубке совсем не подобающую леди гримасу.

– Дорогая моя дочь, сколько раз я повторял тебе: мужчины заключают деловые сделки в постели!