Агентство «Томпсон и K°»

– Хорошее дело, нечего сказать, – шепнул он веселым тоном. – Как будто любовь измеряется деньгами. Не раз выдавали, и особенно американок…

– Пожалуйста, ни слова больше! – прервал Робер коротко, схватив за руку своего друга. – Признание за признание. Послушайте мое, и вы поймете, что я не могу шутить на этот счет.

– Я слушаю, – сказал Рожер.

– Вы только что спрашивали меня, было ли у меня какое-нибудь основание, чтобы держаться в стороне. Ну-с, да, было…

«Вот сейчас все выяснится», – подумал Рожер.

– Вы можете свободно отдаться склонности, влекущей вас к Долли… Вы не прячете своего счастья любви. Меня же страх любви парализует.

– Страх любви! Вот еще страх, которого я никогда не буду знать!

– Да, страх. Непредвиденное событие, во время которого мне посчастливилось оказать услугу миссис Линдсей, естественно, подняло меня в ее глазах…

– Вы не нуждались, будьте уверены, в том, чтобы подняться в глазах миссис Линдсей, – открыто прервал его Рожер.

– Это событие внесло большую интимность в наши отношения, сделало их менее иерархическими, почти дружескими, – продолжал Робер. – Но в то же время позволило мне заглянуть в себя, увидеть ясно, слишком ясно. Увы, решился ли бы я на то, что сделал, если бы не любил!

Робер умолк на мгновение, потом продолжал:

– И вот, потому что это сознание пришло ко мне, я не хотел воспользоваться и в будущем не воспользуюсь моей новой дружбой с миссис Линдсей.

– Какой, однако, вы странный влюбленный! – сказал Рожер с симпатичной иронией.

– Это для меня – вопрос чести, – ответил Робер. – Я не знаю, каково состояние миссис Линдсей; но, полагаю, оно значительно, если принять во внимание хотя бы кое-какие факты, свидетелем которых я был.

– Какие факты?

– Мне неподобало бы, – продолжал Робер без дальнейших объяснений, – прослыть за искателя богатого приданого, а мое жалкое положение оправдывало бы всякие предположения на этот счет.

– Послушайте, дорогой, – возразил Рожер, – эта деликатность делает вам честь, но не подумали ли вы, что строгость ваших чувств немного осуждает мои? Я меньше вас рассуждаю, когда думаю о мисс Долли. Мое состояние ничто в сравнении с ее состоянием.

– Но его по крайней мере достаточно, чтобы обеспечить вашу независимость, – сказал Робер. – И к тому же мисс Долли любит вас – это очевидно.

– Я думаю, – сказал Рожер. – Но если бы миссис Линдсей вас полюбила?

– Если бы миссис Линдсей меня полюбила!.. – повторил Робер вполголоса.

Но тотчас же тряхнул головой, чтобы отбросить эту нелепую гипотезу, и, облокотившись о борт, снова стал блуждать взором по морю. Рожер встал рядом, и долгое молчание царило между друзьями.

Мирно текли часы. Рулевой уже давно пробил полночь, а друзья еще следили за своими грезами, плясавшими в пенном следе за пароходом, – за своими печальными и радостными грезами.

Глава третья

«Симью» совершенно останавливается

Поднявшись на заре 4 июня на спардек, пассажиры могли бы заметить вдали величественные берега Большого Канарского острова. Тут «Симью» намеревался сделать первую остановку.

Тенерифе была бы второй и одновременно последней стоянкой в путешествии.

Канарский архипелаг состоит из одиннадцати островов или островков, расположенных полукругом, обращающим свою вогнутую часть к северу. Начиная с северо-восточной оконечности последовательно находятся: Аллегранса, Монта-Клара, Грасиоса, Лансароте, Лобошь, Фуэртевентура, Большой Канарский остров, Тенерифе, Гомера, Железный остров, или Ферро, и Пальма. Обитает на этих островах приблизительно двести восемьдесят тысяч человек. Наиболее восточные острова отделены от Африки проливом.

Под управлением генерал-губернатора, имеющего резиденцию в Санта-Крус на Тенерифе, и двух старшин алькадов, Канарские острова образуют отдельную испанскую провинцию, правда далекую и, стало быть, запущенную. Приходится допустить небрежность метрополии для объяснения посредственной торговли этого архипелага, который в силу своего географического положения должен был бы служить одним из главных пристанищ большого океанского пути.

Различные по своим размерам, Канарские острова все схожи между собой по дикости внешнего вида. Это не более как базальтовые скалы, отвесные, едва окаймленные узкой полосой песка. Смотря на эти железные стены, удивляешься эпитету «Счастливые», некогда применявшемуся к этим островам столь неприветливой наружности. Но удивление прекращается или, скорее, меняет свой характер, когда проникаешь внутрь них.

Будучи одинакового вулканического происхождения, они выкроены по одному и тому же образцу. Почти всегда по периферии поднимается пояс второстепенных вулканов, окружающих главный в центре. В кратерах этих, ныне погасших, огнедышащих гор, защищенных своими круглыми стенами от знойных африканских ветров, в этих отделяющих горы долинах, в вогнутых плато, венчающих некоторые вершины, находит себе оправдание упомянутый эпитет. Там царит вечная весна; там, почти без обработки, земля дает человеку до трех урожаев ежегодно.