Читаем Агитпроп. Идеология победы полностью

«Они же ни черта не работают, а только и норовят свесить ноги», — скажет нам в интервью ещё один «хозяин» по фамилии Чичваркин, поучающий сегодня «российское быдло» из Лондона.

Поэтому либералу, барыге можно всё — можно впаривать пенсионерам лежалый товар, можно проколоть колёса крестьянину, который решил продавать картошку с лотка, можно, шелохнув мизинцем, менять русское быдло на нерусское, дабы снижать издержки.

Любимый аргумент либерала — каждый отвечает за себя. В любых обстоятельствах ты должен оставаться человеком. Звучит красиво. К тому же удобно. Алкоголик? Сам виноват. Наркоман? Сам виноват. Проститутка? Сама виновата. И когда там, где вместо заводов и фабрик открылись боулинги и торгово-развлекательные центры, на панель выходят сотнями тысяч, а спиваться или колоться начинают миллионы, либералы продолжают бубнить: каждый отвечает за себя. Каждый отвечает за себя.

Да ни хрена, дорогие вы наши. Ничего подобного.

Три пачки масла — это производная от того образа жизни, которому страну заставили присягнуть вы — её истинные Хозяева. Три пачки масла — это плата за вашу «Азбуку Вкуса» с одной стороны и за «Магнит» с «Пятёрочкой» с другой, за шоппинг в Милане, за пустые цеха и обвалившиеся коровники, за коттеджи ваши на колхозных полях, за «Камеди Клаб» и «Дом-2». Это мир, в котором, как поётся в уже упомянутом фильме, «никого не жалко, никого — ни тебя, ни меня, ни его». Он покоится на трёх пачках масла, словно на трёх китах. Неужели вы думаете, мы поверим, будто это перестало вас устраивать?

Народ ненавидит их, давайте говорить прямо

Интервью для «Зеркала Крыма»


Следственный комитет России обнародовал основные версии резонансного убийства Бориса Немцова: политический мотив, бытовые разборки; также следователи не исключают, что в деле может быть замешан исламско-экстремистский след, поскольку политик получал угрозы в связи со своей позицией по поводу расстрела журналистов парижского журнала Charlie Hebdo. Также по неофициальным данным прослеживается и «украинский след». Как вы полагаете, с чем может быть связано убийство политика и кому это выгодно?

— Позвольте мне начать с небольшой аналогии. В сегодняшнем мире политические убийства очень редко происходят сами по себе. Как правило, это симптом, указывающий на обострение ситуации в конкретном обществе, государстве в целом. Политическое убийство — крайне эффективный катализатор, ускоритель для любых химических реакций. Вспомните убийство Рафика Харири, спровоцировавшее политический кризис в Ливане. Сейчас все забыли о нем, а ведь это была первая мировая новость тогда.

То убийство, в совершении которого глобальные СМИ моментально обвинили Сирию и просирийские силы в руководстве Ливана, завершилось выводом из этой страны сирийского воинского контингента. Не помогло. Через какое-то время гражданская война Сирию все-таки догнала. Очень трудно отделаться от мысли, что и убийство Харири, и агрессия против Сирии сегодня — это части одной стратегии, одного плана.

Напомню, еще в 2004, на саммите «Большой восьмерки» США обнародовали концепцию Большого Ближнего Востока. Я освещал этот саммит, помню его в деталях. Асаду совершенно незачем было убивать Харири, конечно. А вот в план строительства ББВ убийство Харири вписалось идеально. К чему я привел этот пример? К тому, что жанр политического убийства с незапамятных времен требует постановки главного вопроса — qui prodest? Кому выгодно? Лишь проанализировав последствия убийства, реакцию на убийство со стороны внешних и внутренних сил, можно с большой вероятностью предположить, кто убил и зачем.

Разумеется, политическое убийство — неотъемлемый элемент любой оранжевой революции. Вариантов исполнения множество. И выбор жертвы может быть абсолютно любым. Это может быть юная Неда Ага-Салтан, сраженная неизвестным снайпером, когда США пытались устроить очередной переворот в Иране. Это может быть Мухаммед Буазизи, совершивший акт самосожжения в Тунисе. Свержению Милошевича тоже предшествовала череда странных убийств. Причем, поскольку предполагалось, что майдан в Югославии будет иметь националистический вектор, отстреливали сразу и представителей либеральных сил, и деятелей национал-патриотической оппозиции.

Перейти на страницу:

Все книги серии Четвертая мировая

Накануне империи. Прикладная геополитика и стратегия в примерах
Накануне империи. Прикладная геополитика и стратегия в примерах

«Книга политолога и публициста Валерия Коровина посвящена геополитическим вопросам и роли Империи в складывающейся на наших глазах картине мира. Это своего рода маршрутизатор для понимания и отслеживания тех тенденций. которые разворачиваются в современном мире. Для того чтобы понять значение и важность этой книги, надо сказать несколько слов о геополитике как методе.После того как произошел крах советской системы, всему мировому сообществу стало очевидно, что идеологическое объяснение и интерпретация международных событий более не является не только единственным, но и вообще не отвечает ни на какие вопросы, не помогает понять, что происходит с нами. Возник идеологический вакуум, поскольку с распадом одного из полюсов двухполярной системы, по сути дела, распался Ялтинский мир, распалась биполярная логика и идеологическое обоснование международной структуры отношений.Новая архитектура мира начала складываться на наших глазах, и сразу стало очевидно, что у мирового сообщества в данном случае нет адекватного инструментария для того, чтобы осознать фундаментальное изменение этой архитектуры».Александр Дугин

Валерий Михайлович Коровин

Публицистика / Политика / Психология / Образование и наука / Документальное
Агитпроп. Идеология победы
Агитпроп. Идеология победы

В терминах «агитация» и «пропаганда» пора увидеть положительный смысл. Константин Семин — это журналист нового поколения с принципиально новым подходом к медиа, журналист-агитатор, который не стремится к взвешенному мнению, а, напротив, отстаивает свою авторскую позицию. Эта книга о роли России в мире и об отношении мира к России. Константин Семин в своих оценках не особо подбирает выражения. Все у него продумано — он не просто освещает актуальные события, но предлагает рассматривать их в исторической ретроспективе, апеллирует к образам и цитатам времен Второй мировой, югославскому конфликту… Говоря о России, Семин отметил: «…В Москве впервые за долгие годы первомайская демонстрация прошла на Красной площади. Это добрый знак, говорящий о том, что мы наконец перестаем биться головой об пол и каяться за прошлое, которым подобает вообще-то гордиться…»

Константин Викторович Сёмин , Константин Сёмин

Публицистика / Документальное
Последняя мировая. Минуты до сирийского Армагеддона
Последняя мировая. Минуты до сирийского Армагеддона

Весь мир с напряжением следит за эскалацией боевых действий в Сирии, в которые оказалась втянута и Россия. Если не остановить эту бойню, то региональный конфликт с очевидными признаками конфликта цивилизаций, в котором кроме религий столкнулись и интересы сверхдержав, рискует перерасти в Последнюю мировую. Пока что события развиваются по апокалиптическому сценарию.От Российской военной базы в Сирии Хмеймим до израильского Армагеддона, где состоится последняя из войн человечества всего лишь около 300 километров. Новая книга Сергея Путилова поможет читателям яснее понять, насколько близко мир и Россия, стоящая на пороге военного конфликта с Западом. Россия ввязалась в конфликт между двумя крупнейшими ветвями ислама, и тем самым подложила бомбу под саму себя.

Сергей Эдуардович Путилов

Публицистика
Империя террора
Империя террора

Уничтожение Осамы бен Ладена казалось невероятным успехом, началом заката международного террора. Но появление в Ираке и Сирии Исламского государства, которое вознамерилось создать всемирный халифат, затмило самые громкие акции Аль-Кайды.В этом мире, живущем в ощущении безнадежности, выросли поколения, привычные к насилию. Уверенные в том, что в их бедах виноват кто-то другой, молодые люди пишут на стенах домов: «Враги аллаха, вы будете жить в страхе!» Каждый теракт рождает чувство всемогущества – все спецслужбы мира не в состоянии остановить солдата джихада, одиночку, в руках которого – пусть и на краткое мгновение – оказываются жизни многих людей.Нынешние исламские боевики появились не на пустом месте. Л. Млечин в своей книге рассказывает о многообразной истории терроризма в ХХ веке, который начался задолго до атаки с воздуха 11 сентября 2001 года.

Леонид Михайлович Млечин , Ричард Сэпир , Уоррен Мерфи

Боевик / Публицистика / История / Политика / Образование и наука / Документальное

Похожие книги

Кланы Америки
Кланы Америки

Геополитическая оперативная аналитика Константина Черемных отличается документальной насыщенностью и глубиной. Ведущий аналитик известного в России «Избор-ского клуба» считает, что сейчас происходит самоликвидация мирового авторитета США в результате конфликта американских кланов — «групп по интересам», расползания «скреп» стратегического аппарата Америки, а также яростного сопротивления «цивилизаций-мишеней».Анализируя этот процесс, динамично разворачивающийся на пространстве от Гонконга до Украины, от Каспия до Карибского региона, автор выстраивает неутешительный прогноз: продолжая катиться по дороге, описывающей нисходящую спираль, мир, после изнурительных кампаний в Сирии, а затем в Ливии, скатится — если сильные мира сего не спохватятся — к третьей и последней мировой войне, для которой в сердце Центразии — Афганистане — готовится поле боя.

Константин Анатольевич Черемных

Публицистика
Жертвы Ялты
Жертвы Ялты

Насильственная репатриация в СССР на протяжении 1943-47 годов — часть нашей истории, но не ее достояние. В Советском Союзе об этом не знают ничего, либо знают по слухам и урывками. Но эти урывки и слухи уже вошли в общественное сознание, и для того, чтобы их рассеять, чтобы хотя бы в первом приближении показать правду того, что произошло, необходима огромная работа, и работа действительно свободная. Свободная в архивных розысках, свободная в высказываниях мнений, а главное — духовно свободная от предрассудков…  Чем же ценен труд Н. Толстого, если и его еще недостаточно, чтобы заполнить этот пробел нашей истории? Прежде всего, полнотой описания, сведением воедино разрозненных фактов — где, когда, кого и как выдали. Примерно 34 используемых в книге документов публикуются впервые, и автор не ограничивается такими более или менее известными теперь событиями, как выдача казаков в Лиенце или армии Власова, хотя и здесь приводит много новых данных, но описывает операции по выдаче многих категорий перемещенных лиц хронологически и по странам. После такой книги невозможно больше отмахиваться от частных свидетельств, как «не имеющих объективного значения»Из этой книги, может быть, мы впервые по-настоящему узнали о масштабах народного сопротивления советскому режиму в годы Великой Отечественной войны, о причинах, заставивших более миллиона граждан СССР выбрать себе во временные союзники для свержения ненавистной коммунистической тирании гитлеровскую Германию. И только после появления в СССР первых копий книги на русском языке многие из потомков казаков впервые осознали, что не умерло казачество в 20–30-е годы, не все было истреблено или рассеяно по белу свету.

Николай Дмитриевич Толстой , Николай Дмитриевич Толстой-Милославский

Документальная литература / Публицистика / История / Образование и наука / Документальное / Биографии и Мемуары
Пёрл-Харбор: Ошибка или провокация?
Пёрл-Харбор: Ошибка или провокация?

Проблема Пёрл-Харбора — одна из самых сложных в исторической науке. Многое было сказано об этой трагедии, огромная палитра мнений окружает события шестидесятипятилетней давности. На подходах и концепциях сказывалась и логика внутриполитической Р±РѕСЂСЊР±С‹ в США, и противостояние холодной РІРѕР№РЅС‹.Но СЂРѕСЃСЃРёР№СЃРєРѕР№ публике, как любителям истории, так и большинству профессионалов, те далекие уже РѕС' нас дни и события известны больше понаслышке. Расстояние и время, отделяющие нас РѕС' затерянного на просторах РўРёС…ого океана острова Оаху, дают отечественным историкам уникальный шанс непредвзято взглянуть на проблему. Р

Михаил Александрович Маслов , Михаил Сергеевич Маслов , Сергей Леонидович Зубков

Публицистика / Военная история / История / Политика / Образование и наука / Документальное