Агнесса среди волков

Но в этот вечер меня ждало еще одно испытание. Юра предложил доставить меня домой на машине, но я по легкомыслию не согласилась. Дело в том, что Юрий живет у черта на куличках — в Кузьминках, а наш шофер сегодня бурчал, что должен быть дома не позже девяти. У Юры не так давно отобрали права, и садиться за руль иномарки, которую проверяют на каждом шагу, он не рискует. Значит, ему либо самому пришлось бы ехать домой на метро и на автобусе, либо ловить для меня машину и расплачиваться из своего кармана, а он положил себе зарплату всего шестьсот тысяч, меньше, чем у всех его специалистов, и мне вовсе не хотелось вводить его в ненужные расходы. В конце концов, это не поклонник, а всего лишь брат.

Напевая и позабыв обо всех неприятностях, я вышла из метро и, все еще посмеиваясь, пошла домой. Я совершенно вычеркнула из памяти своих преследователей и храбро направилась к скверу. Но когда я была готова покинуть освещенный проулок и свернуть в темноту, что-то меня насторожило. Обернувшись, я увидела за собой два мужских силуэта. Я снова вернулась на тротуар и ускорила шаг. Наверное, это несерьезно, думала я, но чем черт не шутит? А если это не плод моего воображения? Я снова оглянулась, но увидела далеко позади себя только одинокую женскую фигуру. Успокоившись, я продолжала свой путь, стараясь не выходить из полосы света.

Они подстерегали меня на повороте к моему дому. Когда я вступила на вымощенную бетонными плитами дорожку, из темноты вдруг вышли двое — типичные качки из фильмов про нашу мафию. Свет от фонаря бросил на них слабый отблеск, и поэтому у меня осталось от них очень смутное впечатление. Один, стриженный ежиком и с невыразительным лицом, на котором выделялся кривоватый нос, явно когда-то сломанный, был в кожаной куртке и темных штанах-бананах, таких, которые были модны два-три года назад, перегородил мне дорогу. Второй, более высокий, стоял сбоку, в тени, и лица его я не видела. Я не стала ждать, что они собираются делать дальше. Еще тогда, когда я увидела их силуэты позади себя, я перевесила сумочку на левое плечо и прижала ее локтем к телу, а правую руку опустила в карман пальто. Теперь я с диким визгом вытащила эту руку с баллончиком и направила струю газа CS прямо в физиономию стоявшему у меня на пути крепышу; от неожиданности он отстранился, а я, не дожидаясь, пока он закашляется, метнулась в сторону и, изогнувшись, пнула ногой второго. Я целилась каблуком ему в пах, но, очевидно, промахнулась. Нападавшие не ожидали такой реакции и на мгновение растерялись; этого было достаточно, чтобы я прорвалась между ними и с громкими воплями «Караул! Пожар!» помчалась вдоль своей шестнадцатиэтажки, проклиная про себя тех, кто не удосуживается менять перегоревшие лампочки у подъездов.

Я даже не знаю, гнались ли за мной эти доморощенные мафиози, я не слышала за спиной ни топота, ни кашля, ни возгласов — я не слышала ничего и никого, кроме себя. Скорее всего они испугались моего дикого крика и отступили. Тем более что нервно-паралитический газ не мог не подействовать, и по крайней мере один из нападавших должен был на некоторое время выйти из строя.

Когда я добежала до своего подъезда, навстречу мне выступила какая-то высокая фигура; это оказалась перепуганная Агнесса Владимировна, которая спустилась вниз за почтой и тут услышала мои вопли. Храбрая старушка выскочила на улицу в чем была, то есть в домашнем байковом халате, Я обняла ее и, ничего не объясняя, потащила ее обратно и вскочила вместе с ней в кабину лифта, которая, к счастью, оказалась на первом этаже. Только приехав к себе на седьмой, я отдышалась настолько, чтобы объяснить ей, что на меня напали. Моя тезка, казалось, переживала больше, чем я; она возмущалась и собиралась позвонить в милицию — мне с трудом удалось ее отговорить. Но она настояла на том, чтобы я зашла к ней и выпила рюмочку ее фирменной домашней наливки в качестве успокоительного. Правда, успокаивать пришлось больше ее, даже ее муж, лысенький старичок на голову ее ниже, оторвался от телевизора, чтобы мне в этом помочь. Несмотря на мое взбудораженное состояние, я успела подметить, что он сердится на меня за то, что я расстроила его обожаемую жену. Поистине, вот где таится святая супружеская любовь!

Я, конечно, не сказала ей, что меня преследовали. Она осталась в убеждении, что это были либо грабители, либо просто хулиганы, насильники, считала она, действуют поодиночке.

Когда я наконец добралась до своей квартиры, то почувствовала, что одной рюмки настойки мне мало. Я достала из бара бутылку коньяка, налила себе не стопку — нет, целый фужер и выпила его одним махом. Потом я поставила чайник и закурила, размышляя.