Агония обреченных

Бредли взял с журнального столика пачку сигарет и, не спрашивая разрешения, демонстративно закурил. Его задумчивый, молчаливый, с прищуром взгляд Гелен понял.

— Задавайте тот вопрос, который вы хотели задать, — разрешил генерал.

— Благодарю, — кивнул Бредли. — Весь этот разговор…

Гелен устало поднялся, подошел к окну и долго, молча, смотрел в него. Он понял: впервые за долгое время — если не впервые вообще — он упустил нить разговора, потерял контроль над собеседником. Он понял: манипулируют им, не он. Он понял также, что теперь, не добившись нужного ему результата, он не может отпустить от себя Бредли.

— Вы нужны мне, мистер Бредли, — сказал генерал, не оборачиваясь, и вновь замолчал.

— ЦРУ и ваша организация идут в одной упряжке. Решают одни задачи…

— Вы нужны мне, — с нажимом повторил Гелен.

— Я не думаю, что мне стоит принимать ваше предложение. Прими я его, вы мало что выиграете, ЦРУ не проиграет ничего, я же окажусь между молотом и наковальней. Я окажусь той разменной картой, которой в случае необходимости можно пожертвовать и выбросить из колоды, — медленно, подбирая слова, проговорил Бредли.

— Все мы в какой-то степени являемся той самой разменной картой, о которой вы говорите. И любого из нас могут выбросить из колоды, — проговорил Гелен так же медленно и задумчиво; продолжил, уже обернувшись. — Таких людей, как вы, в качестве агентов не используют. Вы нужны мне там в качестве моего эмиссара, на которого я мог бы положиться и который в нужную минуту окажется не разменной картой, а джокером.

— Иметь своего эмиссара в стане разведки любой страны, пусть даже дружественной, — мечта каждого руководителя.

— Но не у каждого есть соотечественник, оказавшийся там волею судьбы. Вы немец, в вас течет тевтонская кровь. Вы воевали, защищая великую Германию от коммунистических варваров. Кому как не вам и сейчас оказаться в числе бойцов за отстаивание интересов нации на любых участках борьбы.

«Это уже смахивает на речь Гитлера, — подумал Бредли, глядя на одухотворенное лицо генерала. — Интересно, что ты припас в качестве окончательного аргумента?»

— То, о чем вы сейчас сказали, еще требует веских доказательств, а их, как я понимаю, у вас нет. Поэтому, господин генерал, я все же остаюсь при своем мнении. Единственное, в чем вы оказались правы в сегодняшней беседе, об этом нашем разговоре мое руководство не узнает. Во всяком случае, от меня.

— Ну что ж, мистер Бредли, — сокрушенно вздохнул Гелен, — очень жаль, что мы не смогли прийти к согласию. Я на это очень надеялся. Кстати… Вас интересовало, как зовут ту фрау, которая вас обслуживает. Понравилась?

Бредли молчал, пристально глядя на генерала; внутри у него пробежала холодная неприятная волна.

— Ее зовут — Марта. Марта Майер, — произнес Гелен, глядя на Бредли также пристально, в упор.

«Вот оно… Окончательный аргумент, — цепенея, понял Бредли. — Родные и близкие — самое уязвимое звено; самый безотказный рычаг воздействия. Они знают о Марте. Но откуда? Они не могли водить меня в Вашингтоне и тем более в Нью-Йорке столько времени, чтобы я не заметил за собой хвост. — Бредли налил себе еще полстакана коньяку и опять залпом выпил. — А зря ты так со мной, генерал».

— Вы нужны мне, Бредли. Продолжим разговор? — Гелен отошел от окна и сел в кресло.

Бредли вновь закурил, закинул ногу на ногу и на сей раз в прищуре его взгляда был вызов.

— Вы преступили черту, генерал. Вы прижали меня к стене. Я вынужден дать согласие на ваше предложение.

— Важен результат, а не пути его достижения. Особенно в нашей работе. — Гелен намеренно фамильярное «генерал» пропустил мимо ушей. Сейчас для него действительно важней всего был результат, все остальное — потом.

— Вам следовало бы поискать другие пути достижения своей цели. И тем не менее… сколько?

— Что «сколько»?

— Бесплатно работают только на субботниках в Советской России. Я намерен получать только наличными, и не намерен оставлять, где бы то ни было, свою подпись.

— Сумму, форму оплаты и все, что с этим связано, вы оговорите с тем человеком, который придет к вам после моего ухода. Эта сторона вопроса меня не интересует. Кстати, этот человек курирует вас. Он обеспечивает ваш переход в Восточную Германию, он же страхует вас до отъезда из Европы. С этим же человеком вы будете контактировать в Вашингтоне. С этой минуты все вопросы вы будете решать либо с ним, либо через него. Откуда знаете про субботники?

— Еще я знаю о том, что там есть пятилетки, а Хрущева зовут — Никита Сергеевич. Могу продолжить еще.

— Не надо, достаточно. Итак… Начнем?

Бредли утвердительно кивнул.

— Цель вашей командировки на Кубу?..