Агония СССР. Я был свидетелем убийства Сверхдержавы

Как Семенова и Гиренко, Борис Вениаминович был озабочен собой и теми, с кем он рука об руку работал. Все они после августа 1991 года остались без дела и, как тогда казалось, без будущего. После вуза их «бросили на комсомол», оттуда — в партийные комитеты. Они честные, хорошие работники, их просто вытащили из основной профессии. Надо им определиться, найти свое место, хотя бы временно. В отличие от других секретарей ЦК, у Гидаспова обширные связи среди руководителей предприятий, так что, пожалуй, только ему одному под силу помочь реально этим людям.

Похвальная черта, не правда ли? Но партаппаратчики — пробивные люди, и у них остались прежние связи. А вот как отмыться перед рядовыми коммунистами? Как объяснить крах, постигший партию? Как смотреть в глаза миллионам людей, поверившим руководству ЦК — последнему в истории партии? Ведь стыдно оставить после себя память как о людях, на которых закончилось развитие идеи, вдохновлявшей миллионы наших сограждан. Ведь во имя этой идеи были принесены неисчислимые жертвы.

Увы, подобные вопросы бывшие кумиры не затрагивали. Даже Владимир Антонович Ивашко. Правда, он считал: социалистическая идея в нашей стране будет жить всегда. Его прогноз таков: будут формироваться две, три, пять — он не знает сколько — партий. В мире являются правящими или входят в правящие коалиции около тридцати партий, в том или ином виде разделяющие социалистическую идею. А мы что, исключение?

Но как же люди, которые на протяжении многих лет были связаны с КПСС? Кто к ним обратится, кто принесет извинения за многолетний обман?

Владимир Антонович галантно предоставил это право другим политикам. Что касается его лично, то на партийную работу он пришел, имея за плечами семнадцать лет научно-педагогической практики. Примерно столько же провел на партийной работе. Активной политической деятельностью в нынешней ситуации должны заниматься более молодые люди. Ивашко самокритично признавал, что крупная политическая работа для него уже заканчивалась. Как и его коллеги по Секретариату, он тоже не думал, что пропадет. Владимир Антонович собирался сосредоточиться на реализации своих профессиональных знаний, накопленного опыта. В переводе на понятный язык это означало намерение бывшего заместителя Генерального секретаря возвратиться на научно-преподавательскую работу.

Итак, все о’кей, все замечательно, каждый позаботился о себе. Некоторые сразу начали преуспевать в новых должностях. Усердно трудился на одной из кафедр МГУ бывший секретарь ЦК КПСС Иван Иванович Мельников, в прошлом секретарь парткома университета, кандидат физико-математических наук. Вернулся в родной Санкт-Петербург Валерий Калашников, избранный секретарем ЦК в июле 1991 года, с жаром читал лекции студентам, как и до переезда в Москву. Возвратился в Орел бывший член Политбюро и секретарь ЦК КПСС Егор Семенович Строев, занимавшийся вопросами аграрной политики. Когда-то он там возглавлял обком партии, принимал у себя Горбачева, который настоял на его переезде в Москву. Егор Семенович стал директорствовать в одном из сельскохозяйственных институтов. А потом сделал головокружительную карьеру уже при новой власти — стал председателем верхней палаты российского парламента, третьим лицом в государственной иерархии России.

На работе в Верховном Совете СССР сосредоточился Александр Сергеевич Дзасохов, последний идеолог партии. Многие, очевидно, запомнили его выступление в телепередаче «Взгляд» 29 сентября 1991 года. Александр Сергеевич и раньше любил присутствовать на голубом экране. Правда, в последнее время его активность поубавилась. И вот он снова засветился в эфире. Его заявление о том, как, оправдываясь перед Горбачевым, он сказал ему: «Михаил Сергеевич! Мы все в дерьме!», вызвало различные суждения. Одни злорадно восхищались: наконец-то вещи названы своими именами! Другие возмущались: кто именно в дерьме? Почему Александр Сергеевич взял на себя смелость говорить от имени всех?

Жена другого члена Политбюро и секретаря ЦК, Олега Семеновича Шенина, Тамара сделала по этому поводу заявление: она, конечно, не знает, кто-то, может, с удовольствием и разделяет с вами, глубоко неуважаемый ею Александр Сергеевич, эту участь (оказавшихся в дерьме. — Н.З.), но говорить за всех не надо. «Еще лучше, если будете говорить только о себе, так как вы давно в нем, в этом самом».

Далее супруга бывшего секретаря ЦК, находившегося, как известно, в одной из камер следственного изолятора «Матросской тишины», поведала читающему миру кое-что любопытное из области взаимоотношений высшего руководства партии. Оказывается, как только Олег Семенович переехал из Красноярска в Москву, то сразу же стал объектом пристального внимания Александра Сергеевича, который очень симпатизировал новичку. Сибиряк буквально шагу не мог ступить без опеки Александра Сергеевича. Бывало, только что расставшись с ним на работе, он проверял, приехал ли коллега домой. А вдруг общается совсем с другой компанией? Так ведь можно запросто остаться за бортом.