Айн Рэнд. Эгоизм для победителей

На самом деле Голдуотер столкнулся с почти невыполнимой задачей. Он пытался противостоять опытному политику Линдону Бэйнсу Джонсону, уже успевшему перетянуть на себя одеяло с убитого Джона Ф. Кеннеди. Непочтительный, скоропалительный и простой стиль Голдуотера, настолько полюбившийся прямолинейным либертарианцам, был его большой слабостью. Разрисованный в карикатурах расистом-фанатиком, ведущим Соединённые Штаты к ядерной войне, Голдуотер с треском проиграл всеобщие выборы. Помимо Аризоны, единственные штаты, где он набрал достаточное количество голосов, были далеко на глубоком Юге, кишащим теми самыми южными демократами, о которых и говорила Рэнд, критикуя расизм. Тем не менее решительное поражение Голдуотера ознаменовало политические перемены, поскольку его позиция сделала Республиканскую партию компетентной на Юге в национальном масштабе впервые с времён Гражданской войны. Оно ознаменовало первую национальную политическую реорганизацию после «Нового курса» Рузвельта[437].

«Ещё слишком рано», – поведала Рэнд New York Times в день поражения Голдуотера. Сторонникам капитализма нужно «начать с начала» и сконцентрироваться на вопросах культуры, а не практической политики[438]. Тот же вывод она делала после кампании Уилки: к общественному консенсусу о благах капитализма следует прийти до достижения успеха на выборах. Чистый капитализм относился скорее к неизведанному будущему, нежели к прошлому. Сам сенатор, казалось, был согласен с объяснениями Рэнд его проигрыша, цитируя её слова в своей колонке[439]

. В «Новостях объективизма», своей частной площадке для мнений, Рэнд открыто обвиняла Голдуотера в его поражении. Она была потрясена тем, что единственными избирателями, которых ему удалось привлечь, были белые южане: «В сложившихся обстоятельствах самым гротескным, иррациональным и постыдным следствием проведения кампании является тот факт, что единственной частью страны, которая якобы выступает за свободу, капитализм и права человека, был аграрный, феодальный, расистский Юг»[440]. Словно лучиком надежды была твёрдая и философская речь по поводу Голдуотера, но было уже слишком поздно.

Несмотря на интерес к Голдуотеру, Рэнд прокладывала свой путь, отличный от консервативного движения в целом, что отражалось в её втором научно-популярном труде «Добродетель эгоизма». В то время как традиционный консерватизм подчёркивал важность обязанностей, ответственности и социальной взаимозависимости, основу правой идеологии, которую продвигала Рэнд, составлял отказ от морального долга по отношению к окружающим. Один из её читателей сообщил ей после того, как расправился с «Атлантом»: «Я держался принципа быть сторожем своему брату, задаваясь вопросом, почему те, кто говорил мне об этом, не сторожили своих братьев. Я считал своим моральным долгом отказываться от богатства, успеха и любви до тех пор, пока не будут решены вопросы угнетённых. Мне было интересно, почему я чувствовал негодование, если давал бездомному четвертак, и вину, если не давал. Эти противоречивые эмоции сбивали меня с толку, и я думал: «Со мной что-то не так». Да, что-то было не так, но только не со мной, а с моими взглядами»[441]

. Рэнд разделяла страх консервативных сторонников объединений из National Review перед социализмом и подозрительность по отношению к деятельности государства, однако её мотивы опирались на совершенно другой социальный контекст. Её ви́дение общества было атомическим, а не органическим. Идеальное общество Рэнд состояло из торговцев, предлагавших ценности в обмен на ценности, чьи взаимоотношения ограничивались длительностью данной сделки.

Одним из создателей «Добродетели эгоизма» был Беннетт Серф из Random House, жаждавший внести свою лепту в труды Рэнд. Она была настоящей золотой жилой для издательства, которое также опубликовало «Для нового интеллектуала» и биографию Брэнденов, «Кто такая Айн Рэнд?». Общие продажи этих книг сильно превышали сотни тысяч экземпляров и не демонстрировали тенденцию к снижению. Серф предположил, что некоторые речи и статьи Рэнд из её новостного издания можно перекомпоновать в отдельный том. В ответ на это Рэнд предложила новую книгу, озаглавленную «Новые рубежи фашиста», в которой она развивала мысли из одноимённого эссе. Поначалу Серф отнёсся к проекту с энтузиазмом, но со временем его всё больше начинало смущать название, поскольку ему не удавалось привлечь внимание отдела продаж.