Айни

Свой труд мы посвящаем 50-летию Советской власти — исторически знаменательной дате, важному историческому событию. Полувековой юбилей Советской власти — это триумф всех чаяний и надежд, помыслов и стремлений, дела всей жизни замечательного человека — борца, философа и мыслителя, отдавшего всю жизнь слову, связавшего свою жизнь с жизнью народа и ставшего неотделимой частицей своего народа, — Садриддина Сайидмурадовича Айни.

Авторы

Клятва

Старые жители кишлака Соктари Гидждуванского тюменя до сих пор помнят странную клятву девушки в ее брачную ночь. Может, так оно и было, а может, и нет, однако и посейчас кумушки-старухи шепчутся, перемывая косточки своих одногодков, о том, как однажды в конце 1870 года молодая, стройная девушка Зевара на свадьбе дала более чем странную клятву: никогда не рожать дочек. Говорят, что Зевара клялась также произвести на свет только таких мальчиков, которые способны были управлять вилоятом — областью. Слухами полнится земля, однако истории известно, что Зевара действительно родила четырех сыновей. Самый младший — Киромиддин умер, не достигнув пятилетнего возраста, а об остальных сыновьях пойдет речь дальше.

«Детство мое протекало в пределах двух деревень, довольно далеко отстоящих друг от друга. По внешности и по обычаям они были очень несхожи между собой. Прежде чем говорить о себе, расскажу об этих деревнях, чтобы видно было, где происходило то, о чем я хочу вспомнить…»

Так просто и бесхитростно начинает рассказ о своем детстве, о людях разных и интересных и об их судьбах Садриддин Айни.

Дед писателя Сайид-Умар-ходжа был человек грамотный, знал ткацкое и столярное ремесло. Однажды рухнула обветшалая мечеть в кишлаке Махаллаи-Боло — Верхняя Махалла. Дед писателя восстановил мечеть, и до сих пор на одном из ее столбов сохранилась вырезанная им надпись: «Сделал Сайид-Умар-ходжа из Соктари».

Грамотного мастера пригласили в кишлак муллой, так как сельский мулла был неграмотным — знал всего две-три главы из корана. Так и прижился мастер Сайид-Умар-ходжа в кишлаке Верхняя Махалла.

Отец писателя Сайид-Мурад-ходжа тоже был грамотный и учил детей в школе. Однако его ученики становились муллами, и это очень огорчало учителя: «Так мой труд и пропадает даром!» — говорил он в назидание сыну.

«Была весна, — рассказывает Айни об этой поре. — В нашем дворе цвели абрикосы. Крестьяне Верхней Махаллы пахали землю, рыли канавы, подрезали виноградники. По цветущим берегам и по еще не паханным полям ребята пасли скот. В один из таких дней меня потянуло в поле».

Мальчики идут в поле, вдыхают аромат земли и видят незабываемую красоту природы. Но вот поднимается ветер, все меняется буквально на глазах. Мальчики бегут домой. Пастухи гонят стадо в кишлак. Пески, лежавшие неподвижно, двинулись на плодородные земли. Люди бессильны перед лицом природы: движение песка они остановить не могут.

«Весь наш двор и земля в саду превратились в пустыню — ноги тонули в песке.

Цветы на абрикосах напоминали трупики пчел. Сад, который еще вчера радовал глаз, стоял, словно поверженный, в трауре».

Люди выходят спасать засыпанные сады, поля, дома. На тачках, в мешках, на ослах люди вывозят песок, подвязывают виноградные лозы, очищают дворы.

Засыпало речку, и теперь весь Шофуркомский тюмень был обречен. Старая арабская пословица говорит: «Где кончается вода, там кончается и земля». Погибли посевы; люди, задолжав баю, добровольно пойдут в кабалу. Засыпаны поля и сады, плодородные земли. Люди годами будут трудиться: вывозить песок, очищать землю, возрождать сады, чтобы прокормить семью, заплатить налоги, мужчины будут на зиму уходить на заработки, как Одина — герой одной из повестей Айни, будут вынуждены днем и ночью работать на бая, как Шоди — другой его герой, или, как третий его герой Эргаш, возьмут в руки оружие и поднимутся на борьбу с эмиратом.

…Дом семьи писателя в Соктари стоял на перекрестке рядом с мечетью. По соседству жили его родичи: Абдулло-ходжа — хороший столяр и садовод, его сын Иброхим-ходжа — знахарь, бездельник и лодырь. Человек грамотный и сообразительный — он ходил по дворам, читал заклинания, но семью не мог прокормить.

За двором Абдулло-ходжи жила жена другого дяди отца Айни. В народе ее звали Тута-пошшо — «Царевна Тута». Люди, никогда не видевшие ее, могли бы вообразить, что она действительно, окруженная прислужницами, как царевна восседает на пуховых перинах. Но Царевна Тута, когда-то высокая и статная, была в пору детства Айни уже скрюченной, высохшей старушкой, одетой в ветхое, заплатанное платье. Кроме старой облезлой козьей шкурки, рваного коврика, засаленного одеяла да нескольких подушек, у нее ничего не было. Кормили ее дальние родственники. Ее сын Шароф-ходжа, прокутив землю, бездельничал в Карши. В единственном оставшемся строении жил двоюродный брат отца Айни — Хидоят-ходжа, за мастерство прозванный «Усто-ходжа», — человек веселый и справедливый. Он мог со смехом, мягко выложить человеку правду, и тот не обижался. И это впоследствии найдет отражение в повестях Айни.