Айседора: Портрет женщины и актрисы

Внезапный отъезд Крэга легко объясним. Он уже и так прервал свою работу, чтобы навестить Айседору в Амстердаме. Теперь ему грозили следующие перерывы в работе, ведь фрейлейн Кист и маленькая Дидра должны были приехать к Айседоре в Ниццу — и как позже Айседора писала ему: «Послушай, только один вид ребенка заставит тебя тут же посмотреть в твое рабочее расписание»²⁹. Миссис Дункан, с которой у него были натянутые отношения, тоже ждала, что он присоединится к ним. К тому же внимание, которое он был вынужден уделять делам Айседоры — билетам, спорам с ее менеджерами о счетах, оркестре, заботам о рекламе, — требовала значительного количества времени, столь необходимого для его собственной работы. Он не собирался забывать об Англии и до конца своих дней подвизаться в качестве секретаря Айседоры. Он чувствовал себя в заточении, пока разрыв с Дузе не освободил его из ловушки. Он написал Мартину Шоу:

«Оформление для «Росмерсгольма» было обрублено — это меня немного огорчило, но не слишком, потому что мои планы гораздо обширнее, чем эта случайная работа…³⁰

Мне очень плохо из-за того, что то, что полыхает внутри меня, никак не может увидеть свет…»

Более он не желал работать на других и зависеть от их капризов. (Непостоянная Дузе попросила его сначала сделать оформление для «Леди из моря» и «Джона Габриэля Воркмана», потом для одной из пьес Метерлинка, потом для новой пьесы без названия — и все это в течение полутора месяцев!) Настало время для нового вида театра, где движение света, звук, массовка рождали бы необходимые эмоции и где использование образцов для достижения определенного уровня выразительности или контрастов было бы всецело подчинено только ему.

Эта идея, как полагают многие, вовсе не исключала существования любой иной формы театра, потому что Крэг любил театр во всех его проявлениях, но хотел создать свой, новый, который был бы его собственной частичкой искусства³¹.

Флоренция, похоже, стала его убежищем. Там у него были друзья: Мартин Шоу, занимавшийся поисками музыки XV века для Айседоры, и американский коллекционер художественных произведений Чарльз Лузер, который в прошлый визит Крэга предоставил ему свою виллу. Со времени успеха «Росмерсгольма» во Флоренции он полюбил этот впитавший в себя искусство город с атмосферой бодрящей, но и спокойной, сулящей достижение совершенства.

Несмотря на шок, унижение и тревогу, которые вызвал у Айседоры внезапный отъезд Крэга, она не стала высказывать вслух свое горькое разочарование. Она прекрасно отдавала себе отчет в собственных недостатках и во временности их отношений. Более того, она надеялась, что за его отъездом не скрывается ничего более серьезного. Поэтому она не упрекала его. Даже рассказывая о своей болезни, она пыталась это делать для него в шутливой форме.

«У меня были два ужасных дня вчера и позавчера, боли, как будто во мне поселилось 170 тысяч чертей, — но сегодня мне уже гораздо лучше. Горчичники закончились — описывая ад, Данте забыл туда поместить магазин под названием «Горчичники»³².

Все еще чувствуя угрозу своей свободе, Крэг был раздражен жалобами Айседоры на здоровье. В письме матери он писал, что Айседора в «Ницце со своей мамашей… и с сиделками, которые наблюдают за ней, так как она действительно больна, — потому я приехал работать сюда, поскольку бизнес наложил на меня свою маленькую лапу…³³ Ужасно видеть больными людей, обладающих сверхчеловеческим терпением, — только нетерпеливые могут успокоить себя сами».

Поездка Айседоры в Ниццу была изнуряющей, и всякий раз, покидая постель, она страдала от жестоких головокружений. 23 февраля она написала:

«Меня это убивает, но боюсь, что 10 марта — это нереально. О Боже! Я все еще лежу пластом, и у меня все болит… Доктор говорит, что я пробуду в постели еще две недели, а потом пройдет, по крайней мере, еще две недели, прежде чем я окрепну настолько, что смогу ходить, работать, танцевать…»³⁴

К этому времени Крэг переехал на пустую виллу Лузера, расположенную на холме, возвышавшемся над Арно и Флоренцией. На террасе, увитой виноградными лозами, в кадках росли лимонные и апельсиновые деревья. Здесь он начал работать над «Маской», журналом, предназначенным для выражения его идей о театре. Позже молодая англичанка Дороти Невайл Лиз, написавшая до этого две книги, бросила свою работу, чтобы помогать Крэгу в выпуске «Маски»³⁵.

Айседора писала:

«Итак, у тебя есть вилла. Это звучит очень величественно.

Сегодня я сидела в течение часа.

Фрейлейн нашла тихий отель на холме, из которого открывается вид на море, — 12 франков в день, со всеми удобствами. Если бы доктор разрешил мне ходить… Я все еще принимаю эти порошки, от которых у меня бесконечно кружится голова…

Я смотрю на ребенка, смотрю на море и думаю о тебе — и если мое бедное тело разрывается от этих ужасных болей, то мое сердце полно любовью, любовью — поэтому все в порядке»³⁶.