Академический обмен

Девушка вывела меня через чёрный ход во двор. Хозяйственные постройки здесь сгрудились у служебного крыла дома, а окна господских помещений выходили на тенистую аллею из старых деревьев, которая вела к зеленеющему поодаль фруктовому саду. Между аллеей и задней стенкой сараев росла высокая живая изгородь, через которую мне удалось заглянуть только с крыльца. Служанка указала мне на одну из построек, примыкающих к основному зданию, и пояснила, что это конюшня, а сама снова скрылась за дверью. Что ж, мне же лучше.

Я неслышно подошла к распахнутым воротам, из-за которых несло лошадьми и слышалось фырканье, а ещё размеренное шорканье скребка по конскому боку.

– …не тешьте себя несбыточными фантазиями, – долетел до меня обрывок фразу Маккорна. – Вам будет лучше вовсе не смотреть в мою сторону.

– Отчего же мне не смотреть? – отвечал ему задорный женский голос. – Или боитесь залюбоваться?

Маккорн горько рассмеялся.

– О, если бы это было так просто.

Скребок стих – похоже, девица оставила работу ради беседы. Я снова начала закипать.

– А что ж непростого? – спросила Джолли. – Вы приглядитесь получше, вдруг ваш недуг и отступит?

Недуг? Какой ещё недуг? Что он ей наплёл?

– Милое дитя, как вы наивны, – протянул Маккорн, и я услышала в его голосе печальную улыбку. Он в театре подвизался, что ли? Не знай я его, точно бы поверила! – Увы, моё сердце крепко держит в руке моя госпожа. Не видать мне свободы. Ты можешь лишь на время притупить мои мучения, согрев меня теплом своей беседы.

У меня зачесался кулак разбить ему лицо, и я даже не знала точно, за себя мне обидно или за девицу, которая шумно ахнула.

– О, ваше сиятельство, о чём же мне вам рассказать? Может, спеть? Я умею!

Я сделала бесшумный шаг к стене и посмотрела в щёлку между дверных петель. Маккорн с невыносимой нежностью во взгляде заправил кудрявый локон за ухо Джолли.

– Расскажи мне, что у вас тут творится. Думать о работе помогает лучше всего.

– А! – оживилась девица, невзначай касаясь его руки. То её ухо, что я видела, пылало, а лицом она стояла к Маккорну. Я на секунду представила, как поджигаю конюшни. Но нет, ладно, лошади-то не виноваты, да и вычислят меня быстро. – Да мы сами не знаем, ваше сиятельство! Приходишь утром, а лошади все подранные, словно кусали друг друга и копытами били. Но они б не выбрались!

– А других лошадей не видели? – спросил Маккорн, поймав её руку.

– Ой, – хихикнула девица, прикрыв рот другой ладонью. – Вы только виконтессе не говорите. – Она склонилась к самому лицу Маккорна и зашептала. Я сжала зубы, потому что понимала, что сейчас ни в коем случае нельзя вмешиваться, но зажарить мерзавку заживо хотелось очень сильно. Вдобавок я перестала слышать, что она говорит, и теперь мне было нечем занять ум, кроме чёрных мыслей.

Решив, что разумнее будет убраться оттуда, пока не сорвалась, я тихонько вернулась на крыльцо, нырнула в дом и, пройдя служебным коридором, вышла из другой двери, ведущей на аллею. Оттуда между деревьями открывался прекрасный вид на пасущихся в поле лошадей. Вокруг них вились ещё две девицы в бриджах.

Устроившись на лавочке, я решила пустить свою злобу на пользу и принялась плести предупреждающую сеть, чтобы потом накинуть её на конюшню и узнать, если кто-то проберётся внутрь.

Польза оказалась двойной. Минут через пятнадцать живая изгородь раздвинулась – сама, не от руки, просто расплелась и образовала аккуратный проход, и тут же в него шагнул Маккорн.

– Хорошая идея, – сказал он мне с довольным видом. – Я сразу почуял, где тебя искать.

Я зыркнула на него исподлобья.

– Много узнал?

Он махнул изгороди, чтобы она сомкнулась обратно, потом неспешно подошёл ко мне, выставив вперёд руку – проверял концентрацию некротики, но в итоге сел рядом, почти касаясь меня коленом.

– У девушек есть кавалеры, – сказал он так, словно описывал лекарственное растение. – Из города. Но виконтесса без увольнительной на вечер их не отпускает, а тем более по такому поводу. Поговаривают, что она тяжело переживает собственный развод. Понятное дело, увольнительные девушки берегут для более значимых поводов. Поэтому молодые люди ездят сюда, да вот только им проход в имение настрого запрещён. Виконтесса ещё расщедрилась, что в ворота меня впустила, и то только потому, что слыхала, что я сын герцога. А кого попроще велит гнать хлыстом.

Пока он говорил, я немного расслабилась и уже не испытывала такого яростного желания оторвать ему голову. Надо же, я раньше даже не сомневалась, что виконтесса как-то узнала, кто такой Кларенс, и выгнала его из-за этого, а оказалось, из-за того, что он мужчина. Какой только дури нет у людей в головах…

– Так вот, – продолжал Маккорн. – Понятное дело, проблеме нашли решение. В дальнем углу сада есть потайное местечко, где и проходят, хм, встречи. И вот именно там две девушки видели незнакомого жеребца. Но, как ты понимаешь, не спешили рассказать об этом виконтессе.

– Один раз видели? – оживилась я.

Маккорн кивнул.