Академия космического флота. Иллюзия выбора

Сердце забилось в рваном ритме, когда я различил сверкнувший в полумраке бластер, направленный в сторону любимой, и привязанного к сталагмиту человека. Шварх! Вот ведь ублюдок! Я почувствовал, как наливаются кровью глаза, а ярость заструилась по венам. Что делать? Если сделаю хотя бы шаг в сторону подонка, то он гарантированно убьёт её.

– О, командор, а мы как раз недавно говорили о Вас, – оборачиваясь ко мне, сообщил Игнар Радосский. – Анестэйша выразила сомнения, что Вы разрешите мне уйти.

«И правильно выразила, тебе уже никуда от меня не деться. Это понимают все, кроме тебя, больной псих. Вот только убери бластер от Стаси…» Решение, как спасти любимую, пришло неожиданно. Это был огромный риск, но в то же время и единственный выход из сложившейся ситуации.

– …Но чтобы не было лишних свидетелей, предлагаю покончить с этим побыстрее, – эти слова сорвались сами собой, наверное, под действием последнего разговора с братом.

Я даже особенно не думал, что произношу, заговаривал зубы. Молниеносно достал офицерский бластер из кобуры и пальнул по ближайшему к нам сталактиту. Мысленно рассчитал всё так, чтобы лишь закрыло вход, а Стасю и того гуманоида не задело, но… Игнару Радосскому слишком понравилась моя идея, и он стал палить по всему своду пещеры. Прежде, чем я успел его обезвредить, отец Анестэйши успел сделать пять или шесть выстрелов.

Сколько-то времени ушло на то, чтобы в условиях падающих с потолка камней обезоружить ненормального, скрутить и вытолкнуть наружу. Хотелось свернуть подонку шею голыми руками, сломать позвоночник за то, что, быть может, из-за него сейчас Анестэйша лежит там без сознания, но я сдерживался из последних сил, памятуя о приказе генерала доставить преступника живым.

Игнар Радосский сообразил, что я не собираюсь играть по его правилам, а потому стал сопротивляться и даже предпринял попытку к бегству. Пришлось хорошенечко приложить его головой о камень. После этого я долго искал в его корабле трос-верёвку, но так и не нашёл. В итоге плюнул, вырвал кое-какие провода из задней части истребителя, отвечающие за климат-контроль. Если честно, мне уже было плевать, как и в каком виде я доставлю преступника на станцию. Намертво скрутил руки и ноги подонка, заклеил рот во избежание устных команд бортовому компьютеру, крепко привязал тело к сиденью, застегнул на все ремни безопасности и выставил настройки маршрута для автопилота.

Когда прозрачная дверь истребителя автоматически захлопнулась, и корабль медленно взмыл в воздух, облегчения почему-то не испытал. Скорее наоборот, я проклинал себя за то, что слишком долго провозился с заданием. Семь минут, а может, и все десять?… Бросился к уже знакомой трещине и стал разгребать завал. Камней было много, очень много… Прошло не менее получаса, прежде, чем я почувствовал едкий дым. Это подстегнуло меня работать ещё быстрее, не щадя себя, не покладая рук. Вот только в какой-то момент дым стал гуще, а потом и вовсе меня всего опалило огнём.

Глава 22. Генерал

/адмирал Киар Леру/

–… за неоценимые заслуги перед Федерацией Объединённых Миров, выслугу лет и поимку опаснейшего преступника Игнара Радосского командору Киару Леру присуждается звание адмирала! – закончил свою речь генерал, а со всех сторон раздалось дружное: «Ура-а-а-а!!!»

Когда-то я мечтал стать самым молодым адмиралом космофлота. Когда-то я хотел сравняться со старшим братом в чине. Когда-то в другой жизни, до того, как встретил и полюбил Анестэйшу Радосскую. До того, как она исчезла. Врагу не пожелаю испытать те чувства, когда огонь стал опалять мою кожу, и я горел заживо, представляя, что она оказалась в этой ловушке из-за меня. Душу выжигало калёным железом, ломало хребет, выворачивало наизнанку. Кажется, тогда я сошёл с ума. Хотел умереть, но вместо этого сбивал пламя и искал, кричал её имя… Пока, наконец, весь свод пещеры не рухнул окончательно. Пожалуй, единственная мысль, которая так и не дала мне свести счёты с собственной жизнью была о том, что в пещере я не почувствовал эмоций Анестэйши. Внутренний голос твердил, что каким-то чудом она всё-таки смогла спастись.

А потом, словно в забытье, я прибыл на главную станцию космофлота, передал преступника в руки Межгалактической Полиции, отчитался перед генералом. Я ненавидел этого швархова сына и в то же время прекрасно осознавал мотивы поступка старого пикси. Он не терпел неповиновения. Даже награждение чином адмирала в его исполнении выглядело как особо изощрённое глумление.

Как только я передал Игнара Радосского с рук на руки, цифровой помощник оповестил меня о пропущенных входящих звонках Эрика Вейсса. Оказывается, контакт адвоката также попал под категорию «личных связей» и был временно заблокирован.

– Ну, наконец-то, Киар, до тебя не дозвониться! Хуже Стаськи, честное вселенское!

Меня оглушило.

– Эрик… что?!