Академия совершенствующихся

Пусть она и внушала мне с самого детства, что «в моём имени есть и Святая Слава, и Победа, так что я везде буду побеждать и повсюду буду первой, несмотря ни на что!» – как-то по жизни мне этот набор букв не особо помогал: скорее был балластом и причиной для насмешек одноклассников. Особенно, когда первой в классе я не становилась в виду некоторых объективных причин. Оправдывать возложенные надежды – то ещё испытание, а когда ты искренне не понимаешь, почему вообще должна этим заниматься, то быстренько находишь объект ненависти. Маме повезло, что я невзлюбила своё имя. Всё могло быть хуже. Ведь в мире детей с именами Мстислава, Калиостра, Верендей и Братибор чаще всего виновник определяется быстрее… Но в случае последних – родители виноваты лишь в том, что захотели выпендриться перед всем миром и ткнуть соседям в лицо своим огромным «Я», включающим невероятно оригинальную фантазию и смелость по жизни, которая как-то не коснулась самих родителей, а только их выбора имени для ребёнка… В моём же случае я со своим громким именем должна была добиться всего, чего не смогла добиться мать. И, признаюсь честно, в какой-то момент я решила просто игнорировать возложенную на себя миссию…

Однако именно сейчас я чётко ощущаю, что моё имя – это то немногое, на что я могу опереться.

Не важно, чего хотела от меня мать. Не важно, как искажённо через призму своих обид я воспринимала эти её ожидания.

Самое главное в моей жизни – понимать, чего я сама хочу, и действовать согласно этим знаниям!

А хочу я сейчас одного – сменить академию и понять, насколько всё здесь было плохо относительно других подобных заведений.

В конце концов, всё познаётся в сравнении.

– Это… неожиданно, – выдаёт в итоге Дама Хельсинг.

– Она действительно хочет уйти из Академии Совершенствующихся? – начинают шептаться оставшиеся вне центральной группы старейшины… или не старейшины… вполне возможно, это спутники стоявшей передо мной троицы. Либо представители совсем маленьких школ.

– Какая неожиданность, – усмехается «как бы про себя» крепыш с монгольскими корнями, с очевидным намерением уколоть Пятого наставника…

– Она никуда не уйдёт, – в купол Онидзуки-в-Трениках врывается глава академии, вынуждая странную защиту вокруг нас лопнуть с оглушительным хлопком для всех, кто был вне…

Ученики на трибунах взвизгнули, крепко закрыв уши. Аврора так и вовсе упала на землю, откинутая энергетической волной.

Сразу видно, как батя Дмитрия ценит тех, кто не попал на пики…

– Почему это «никуда не уйду»? – уточняю у того, не глядя. – У меня есть право сменить академию.

– У тебя есть право рассмотреть предложения. Но что-то я ни одного не услышал, – ровным голосом произносит глава, не поворачивая головы, но косясь на меня очень нехорошим взглядом.

Впрочем, эта угроза была направлена не только в мой адрес.

Но и в адрес всех присутствующих.

И те не торопились становиться врагами главной – если верить ощущениям – академии страны. Это было видно по их лицам.

– Ну, раз вопрос поставлен так, – протягивает Онидзука-в-Трениках, меланхолично запрокидывая подбородок и завораживая меня неожиданно оказавшейся во рту зубочисткой с ментоловым освежителем на конце… – ШИП забирает её себе.

– Ого, – только и произносит монгол, разглядывая свои стоптанные кожаные ботинки огромного размера.

– Это… отличное приобретение, старейшина Кетано́в, – то ли усмехается, то ли всерьёз произносит Дама Хельсинг.

А я стараюсь понять – если она усмехается, то, в чём именно был повод для смеха? В «приобретении»? В «отличном»? В «Кетанове»?..

– Я не уверен, что это этично, Алексей, – замечает глава, цедя слова по буквам.

Он назвал его Алексеем?..

Как символично: один Алексей фактически привёл меня в академию, а второй пытается вывести…

Ладно, это имя оправдано.

Перевожу взгляд на своего потенциального спасителя и замечаю, как Пятый наставник прячет довольную улыбку.

Что?.. Он за меня?!

– Само её существование неэтично, – кивнув головой в мою сторону, произносит старейшина Кетанов, – но раз уж она жива и способна мыслить, то имеет право и на смену академии… Я прав?

Теперь пауза была сверхнапряжённой.

– Прав, – выдавливает из себя глава моей бывшей

академии.

– Вот и чудненько. Волк, Лиса, за мной, – бросает через плечо старейшина моей новой академии под странной аббревиатурой ШИП, а я только и успеваю, что удивиться его знанию моего прозвища, как…

– Что? Волк – тоже?.. – заторможенно переспрашиваю, когда рядом со старейшиной Кетановым по имени Алексей появляется и мой старый знакомый.

– Улетаем! – бросает через плечо Кетанов-Онидзука и резко отрывается от земли вместе с Волком.

Стою… смотрю им вслед под изумлённое молчание окружавших меня старейшин…

– Ты меня позоришь, девчонка, – молниеносно опустившись на землю и подхватив меня поперёк пояса правой рукой, произносит Кетанов-Онидзука, после чего стремительно взлетает, прибавляя газку с каждой секундой…

То, что я кулём вишу, сложенная пополам где-то на его боку, его совсем не волнует.

Мою проблему замечает Волк и даже делает попытку указать на очевидное.