Академик Ландау; Как мы жили

— Корочка, я с трудом перенес ее свидание на понедельник. Очень соскучился по тебе. Хочу побыть с тобой, ничего не могу поделать. Я свою сорокалетнюю жену люблю гораздо сильней, чем всех вместе взятых молодых любовниц.

А мною овладел снова зверь ревности. Хотелось броситься на Дау, избить его, исцарапать. Сегодня и завтра он захотел быть со мной, а в понедельник эта тварь явится опять! Нет, нет. Только бы он не заметил моей злости, надо играть.

— Даунька, милый, — елейно залепетала я, — сейчас у меня свидание с Колечкой, и потом, Даунька, я до чертиков в него влюбилась. Я не могу больше и с тобой, и с ним. Я предпочитаю его одного без тебя!

— Корочка, это твое законное и святое право, — сказал, поникнув, Дау.

Да, я имела право так сказать мужу!

Выскользнув из дома, я бросилась на темную липовую аллею. Рыдания душили, свежий ветер, шум лип успокаивал. Да, но этот хам Коля после мордобоя ни разу не позвонил. Даже не извинился. Черт с ним, уж очень глуп. Почему он пользуется успехом у женщин? Нет, он не мой герой, и очень мелкий человек. В первые дни нашего знакомства одолжил деньги. Все в нем было отталкивающим. Как Дау мог поверить, что я полюбила этого ничтожного, виляющего бабника? Мне стало тошно жить, сама себе была противна. Вдруг слышу шаги.

— Кора, здравствуйте.

— Коля, вы?

— Я не первый вечер провожу под вашими освещенными окнами в надежде, что вы догадаетесь выйти. А вы все ублажаете своего повелителя?

— А почему вы не позвонили мне?

— Посмейте еще раз сказать, что ваш повелитель не узнает голосов!

— Ну, случайно узнал Витьку. Коля, почему вы придаете такое значение малозначительным фактам?

— Делать из меня дурака — это малозначительный факт?

— Вы преувеличиваете мою значимость. Подумайте, в состоянии ли я переделать природу? — сказала я, на всякий случай быстро отступив. — Что, еще драться будете?

— Нет, постараюсь больше не драться. Кора, где ваш сияющий вид, почему вы не смеетесь? Сегодня у вас уже нет радости от встречи со мной?

— Коля, если говорить очень серьезно и очень искренне, вы слишком, слишком большое место заняли теперь в моей жизни. Я никогда не была легкомысленна, а знаю вас так мало, мне очень не понравилось, когда вы без каких-либо вопросов с моей стороны так некрасиво осветили свои интимности с некой Линой и другими дамами. Согласитесь, это не по-рыцарски: честь дамы сердца должна быть священна и в прошлом, и в будущем, и в настоящем! Вы мне очень нужны! Но как с вами можно иметь дело, если вы уже впутали в наши отношения Витьку Гольданского. Мордобой простить и перенести легче, чем предательство. Витька не очень серьезен, и ради каламбура и шутки он продаст самого себя. Коля, у меня к вам появилась серьезная настороженность! Наши отношения еще не успели перешагнуть никаких границ, вы не имели права так поступать.

Стратегия моего хода нападения победила, этот хам стал серьезно оправдываться, наглость исчезла. А вдруг он по-настоящему еще влюбится? Нет, не это мне нужно, но поставить на колени прославленного бабника — в этом что-то есть.

Я не была уверена в правильности выбранного мною пути. Что делать? Так трудно мириться с непримиримым. Попробуйте не ревновать любимого, когда, мягко выражаясь, основания есть.

— Кора, что с вами сегодня, вы неузнаваемы. Молчаливы. О чем вы думаете?

— Коля, о любви! Только о могучей, только о беспредельной, всепокоряющей и всепрощающей любви!

— А разве такая бывает?

— Коля, должна быть!

— Кора, у меня путевка с 1 августа в Сочи, санаторий «Правда». Если бы вы захотели, вы бы достали себе путевку на тот же срок.

— Я уже захотела и обязательно достану путевку туда же, на тот же срок, — сказала я, а про себя подумала: "Чудесно. Спутник, таскающий чемодан. А в Сочи на «Мацесту» я должна ехать за счет девиц Дау".

— Даунька, у Коли путевка в Сочи в санаторий «Правда» с 1 августа. Ты мне сможешь достать путевку туда же?

— Коруша, конечно, смогу. Я очень рад, что у тебя все так отлично устраивается.

— Ты ведь тоже не один едешь отдыхать?

— К сожалению, не с Герой.

— Но вчера у тебя была Гера.

— Ты смела подглядывать?

— Ни боже мой! Просто в ванной никто не шумел. Все было совсем пристойно. Это почерк Геры.

Чтобы не нарваться на штраф, я говорила улыбаясь, очень тихо и спокойно. И этот взрослый младенец поверил, что я примирилась с этой Ириной!

— Да, Коруша, кое-как я преуспел. У меня сейчас две любовницы. Теперь замужняя Гера бегает ко мне на тайные любовные свидания.

В омут! К черту в зубы бросишься! Предстоящее путешествие с Колей к берегам пламенной Тавриды показалось мне невинным пустяком.