АкаДЕМОНиЯ. Я - не чудовище! Я только учусь!

— Нет. Это мой кабинет. А ты что думаешь, что восемь лет я учился уворачиваться от меча? — поинтересовался гостеприимный хозяин, с аппетитом доедая завтрак, — Я воспользовался тем, что ты была без сознания, и привел твое плечо в порядок. Предупреждаю сразу. Я по большей части боевой некромант, так что если результат разочарует, сильно не возмущайся. Сама виновата. Надо было не рану рассматривать и сознание терять, а реверс делать.　

— А мог бы заодно и аппендицит мне вырезать? — поинтересовалась я, — И гланды? Ну… пользуясь случаем. Там у меня в носу еще одинокий аденоид есть… Врачи предположили. Он мне не мешает, но жить с мыслью о нем, мне невыносимо.　

— Не говори глупостей. Давай, перебирайся отсюда в комнату. Твоя одежда там. Завтрак тоже. Все, что мне удалось спасти.　

Я спустилась босыми ногами на пол и, кутаясь в простынку, отправилась вслед за учителем.　

Его апартаменты поразили мое воображение роскошью, размерами и мрачной красотой. В огромном зале стояла большая кровать с черным балдахином, который поддерживали два вырезанных из дерева скелета, черные тяжелые шторы на окнах, кованые подсвечники, стоящие на полу, книжный шкаф, в котором царил идеальный порядок. На стенах была черная мозаика, а с потолка свисала огромная хрустальная люстра. В центре комнаты стояли два красивых черных кресла с бархатной обивкой и столик. Столик был круглым, а ножка у него напоминала костлявую кисть руки. Такое чувство, что у официанта оторвали поднос вместе с рукой.　

«Моменте море» — вздохнула я, задумываясь о вечном и явно неизбежном.　

Моя одежда висела на спинке кресла. Я схватила платье, собралась снять простыню, но потом вздохнула, осознавая бессмысленность свой просьбы, но правила приличия требовали, чтобы я это сказала:　

— Отвернись, пожалуйста.　

Пусть на мне и было нижнее белье, но все равно было как-то неловко.　

— Как пожелаешь! — со смешком ответил хозяин комнаты, — Я бы на твоем месте не стал бы переодеваться. Повязку скоро менять. Заодно посмотрим, что получилось. С пока еще живыми, я раньше не работал. Поздравляю. Ты у меня первая и единственная.　

Я закашлялась. Быть первой и единственной хорошо, но только не у практикующего некроманта.　

— А я думала, что некромантия это — вытряхнул косточки в кружочек пошептал, руками поводил и опа!.. скелетик! — заметила я, все еще рассматривая интерьер и ковыряя вилкой завтрак.　

«Махнула Царевна-Лягушка на пиру левой рукой, появилась куча голодных зомби, махнула правой — подняла армию кровожадных скелетов. Вот и сказочки конец, а кто выжил — молодец!»　

— Да, Ника, все именно так, как ты это себе и представляешь… — усмехнулся Лорд, — Главное, все из мешочка вытряхнуть и ничего не забыть. Доела? А теперь показывай рану. Мне самому интересно, что получилось.　

Я встала из-за стола, переминаясь с ноги на ногу.　

— Давай попозже? Я просто немного не готова к этому… — я сделала шаг назад, вспоминая незабываемое ощущение отклеивания пластыря от вавки и восковой полоски от ноги.　

— Ника! Иди сюда. Я не собираюсь за тобой бегать. Или ты идешь сюда по- хорошему или по — плохому, — зевнул учитель, — А мне так не хочется делать тебе больно. Поэтому будь послушной девочкой и иди сюда.　

Я определенно не любила играть в детстве в больничку. А кто-то явно любил. Откуда-то со стены на нас смотрел немолодой мужчина с хмурым взглядом. Мы с ним не знакомы, но он уже осуждает меня.　

— А ты дуть будешь? — заволновалась я, делая неуверенный шаг навстречу боли, — Если дуть не будешь, то я не подойду. Я морально не готова к такому… Я планирую сначала морально подготовится, а потом… Погоди…. Я сейчас настроюсь… Дай мне пять минут….　

— Конечно, — нежно вздохнул Асфард, подходя ко мне, — Как пожелаешь. Пять минут… Десять… Полчаса…　

— Понимаешь, у меня очень низкий болевой порог… Я даже если палец порежу, то чуть сознание не теряю от боли… — захныкала я, чувствуя, как он медленно разматывает бинт, — Я однажды руку порезала о консервную банку… Оливки открывала… Так знаешь, как я орала, чуть соседи не сбежались… У меня шрам остался… Могу показать…　

— Я уже видел все твои шрамы, — участливо произнес некромант, глядя на меня своими грустными фиалковыми глазами, сворачивая бинт в руках, — Я тебя понимаю. Боль невероятная. И никто не подул тебе на вавку… Бедная Ника… У меня прямо сердце разрывается от жалости… Как же так? Никто не пожалел? Вот изверги…　

На ране оставалась окровавленная тряпочка, сложенная в несколько слоев. Я прекрасно понимала, на чем она держится, поэтому сделала шаг назад.　

— Не надо! Я прошу тебя! — взмолилась я так, словно мне вместе с тряпочкой уже сняли кожу, хотя к ней еще не прикасались, — Я… прошу тебя… Ну пожалуйста… Дай мне пару минут подготовиться морально! Сейчас я настроюсь, а потом можешь отдирать… Или давай лучше я сама! Я аккуратненько… Медленно…　

— Я тоже аккуратненько… — участливым голосом произнес некромант, явно передразнивая меня. Я почувствовала, как его рука легла поверх тряпочки. Он положил палец мне на губы.