Ахилл

– Гея! Всеобщая наша праматерь, земля, что распростерлась грудью высокой под нами! С величайшей охотой за дело такое возьмусь я. И сам я давно озабочен тем, что слишком много людей, особенно нечестивых, во вселенной моей развелось. Я сделаю так, что многие сами себя и тысячи других людей безвозвратно погубят. В последнее время с особо прочным железом вреднейшее злато люди стали копить и копить, и появилась на свет такая война, что и златом крушит, и железом, в окровавленных руках сотрясая со звоном оружье. Очень многих грозная погубит война и ужасные битвы. Людям, стремленья которых всегда нечестивы, кто вечно голодом полон по неистовой, кровавой войне, я позволю вволю ею насытиться!

В конце своей речи, Громовержец еще и головой нетленной кивнул в знак того, что слово его вовек непреложно и никем нарушаться не может, когда он еще и головою кивнул.

Прокл говорит, что решение облегчить Землю от людей было принято царем богов вместе со своей бывшей благосветной супругой древней богиней правосудия титанидой Фемидой, провидящей судьбы подлунного мира.

Многие тысячи душ и троян, и ахейцев будут низринуты в мрачный Аид – так по воле непреложной Мойры Лахесис свершится Зевсово обещание всеобщей праматери Гее.

В «Кипрских песнях» поется, что в оные дни разрослось по земле повсеместно без счету племя людское, давящее Геи пышногрудой простор. Сжалился видевший это Кронид всемогущий и в глубоких раздумьях мысль возымел облегчить от людей землю – мать всекормящую. Распрю великую битв Илионских на то Кронид возбудил, дабы великое опустошение тягостной смертью наступило средь народов ахейских и илионских.

57. Прославление героев и красоты Елены

Некоторые утверждают, что Олимпийский Блистатель замыслил великую войну, чтобы еще больше прославить полубогов – героев, происходивших от бессмертных богов и сделать их блаженными.

Об этом прямо поет Гесиод в своем Каталоге. Знаменитый сельский рапсод, призванный Музами вещать истину, поет, как в прозрачнейших высях эфира гремящий Зевес – беспредельную твердь в смятенье мощно повергнуть решил и род человеков, судьбине подвластных, как можно больше и скорей истребить.

Однако на этот раз Громовержец хотел не весь нечестивый человеческий род истребить, как было перед Всемирным потопом. Сейчас все дело было в героях. Необходимо было, чтобы не сгубили души свои полубоги средь люда, подвластного смерти, – дети и внуки бессмертных богов, чьи очи среди смертных взирали на яркое солнце. – Надо было, чтоб блаженными став, герои жили, как прежде, особенную обитель имея поодаль от черни – обычного смертного люда.

Действительно, после того как самые страшные чудовища были истреблены, неизбежная необходимость в героях отпала, а их, между тем, было не просто много, но их число все время неудержимо росло потому, что полубогами являлись не только дети богов и смертных, но и дети полубогов и смертных. (Говорят, у одного только обожествленного Геракла было больше сотни детей, у которых были свои дети, и все они были тоже героями). Многие герои были необычайно сильны телом и духом, и все (а не только одни Зевсоборцы) были очень дружны с богиней дерзости и спеси Гибрис.

Дерзкими были все герои, хотя каждый по-своему. Некоторых героев, как, например, Капанея – одного из Семерых, предпринявших поход на Фивы, Громовержец поразил перуном, когда услышал, как тот кричал во всеуслышание, что возьмет город, даже, если бы боги того не хотели. Однако олимпийский Блистатель не собирался так поступать со всеми героями, он сохранял олимпийское спокойствие, ибо находился в зените своего величия и славы.

Говорят Владыку Олимпа во сне посетила старая обликом Мойра Лахесис. Ткачиха, как всегда, глядя на него глазами, в которых зияла мрачная пустота, не разжимая губ, бесстрастным голосом объявила своему ставленнику:

– Необходимость в доблестных героях отпала и теперь тебе следует позаботиться о том, чтобы те, в ком течет слишком много божественного ихора, а таких тысячи, не задерживались долго на освещенной солнцем земле, а с почетом и славой спустились в гостеприимную обитель Аида, а для лучших из них необходимо приготовить Элисиум.

Указание Мойры было настолько прозрачным, что Зевсу премудрому на сей раз не пришлось разум свой изощрять в размышлениях тяжких, и он стал тут же готовить большую войну. Ему не придется больше самому носиться с перунами за каждым дерзким героем – они сами себя истребят, не уронив при этом своего достоинства и главное – достоинства их породивших богов.

О своем желании устроить мировую войну, в которой должны были погибнуть многие дети и потомки богов, подружившиеся с богиней непомерной гордыни Гибрис, Громовержец сообщил одному только милому сыну Гермесу, который был не только его вестником и глашатаем, но и самым доверенным лицом для личных поручений.