Аккорды мракобесия. Том I

— Заходил однажды в военную академию по какому-то делу, Владимир Ильич, — признался Троцкий. — Меня звали на второй курс, но я отказался, поскольку это была буржуазная академия.

— Значит, имеете отношение к военной академии. Я тоже так учился: зашел, посмотрел, отвернулся, а потом все сдал экстерном, слегка подмазав. А вы кончали, кончали и еще раз кончали. Расстреливать умеете, вешать умеете… врагов революции. Умеете, конечно, значит вы выдающийся полководец. Я же выдающийся вождь и руководитель государства, хотя никогда не заведовал даже баней. Но я принципиальный и всегда обращаюсь к Марксу. Да я и сам выдающийся ученый. Мое учение базируется на контроле, на непримиримости, на отсутствие буржуазной демократии и морали. И мой лозунг: стрелять, стрелять и еще раз стрелять. Запомните это, товарищ Троцкий, если хотите стать выдающимся полководцем.

— При помощи кнута и пряника мы сможем привлечь на свою сторону часть офицерства русской армии, которые приобрели большой опыт ведения военных действий в Первой мировой войне.

— Кнута, только кнута и пистолета, товарищ Троцкий. А это значит расстрел за малейшую провинность, даже за попытку провиниться. А теперь давайте действуйте.

Бронштейн, родственная душа Ленина по духу и крови, был столь же жесток и мстителен как его учитель. Первый опыт показал, что нужен не только кнут, но и пряник для того, чтобы привлечь офицера на свою сторону и заставить его служить в Красной армии.

Поручик Володя Павлов, самостоятельно покинул свою часть и вернулся в бурлящий Петроград. Когда на соседней улице вели одного из министров в подвал для того, чтобы там расстрелять как саботажника, его дочь, получая удары прикладами, все же сопровождала отца до порога подвала, а потом упала в обморок. Володя подскочил, взял ее на руки и вернулся с ней в подъезд, откуда она вышла. Так состоялось знакомство, а за знакомством возникли чувства. Павлов решил жениться на Зое. Во время венчания в одном из храмов, где присутствовала родня, как со стороны невесты, так и со стороны жениха, в храм ворвались комиссары и, наставив пистолеты, увели всех в подвал, в том числе и попа.

В темноте и холоде узники просидели трое суток и только потом к ним пришли посланцы Главнокомандующего Красной армии Троцкого.

— Кто здесь Павлов? — спросил комиссар.

— Молчи, — умоляла супруга, еще не познавшая его как супруга, — тебя поведут на расстрел.

— Повторяю, кто здесь Павлов? признайся — хуже будет.

— Я, — гордо выпятив грудь, сказал Володя.

— Так вот Павлов, если хочешь спасти свою супругу, своих родителей и родных, дай клятву, что будешь служить в Красной армии и воевать за торжество коммунизма. По мудрому указанию Ленина империалистическая война отныне превращается в гражданскую.

— Воевать против своих? Ни за что в жизни, — произнес офицер.

— Хорошо. Сейчас всех вас расстреляют.

Со слезами на глазах, а мать Володи упала на колени, все начали упрашивать его дать согласие служить в Красной армии. И Володя такое согласие дал. Всех отпустили, в том числе и Володю, дав ему три дня отпуска побыть с молодой женой, а потом он обязан явиться в военную комендатуру для дальнейшей службы в рядах Красной армии.

Эти опыты привлечения офицеров царской армии срабатывали. Уже год спустя в рядах Красной армии насчитывалось около трех миллионов человек.

Гражданская, братоубийственная война была в самом разгаре. Ленин был политическим организатором и вдохновителем этого позорного в истории России братоубийства. Психология палача и невиданной дотоле демагогии стали давать положительные результаты.

52

«Евреи здесь сильно эксплуатируют несчастное население, это настоящие пиявки, рассеянные повсюду и высасывающие из, населения кровь. Главной причиной разорения крестьян являются евреи».

Николай Первый

В своем кабинете он работал над «выдающемся» произведением «Как организовать соревнование». В его рабочий кабинет кроме членов ЦК, могли входить только два человека — супруга, превратившаяся в прислугу, и партийный товарищ Инесса Арманд, любовница вождя. Обычно она появлялась в длинном шелковом халате, расстегнутом на первые две пуговицы, кошачьей походкой обходила кресло и как бы внезапно опускала ладошку на сверкающую лысину вождя.

— Над чем ты так самозабвенно работаешь, милый мой коротышка, что даже меня не замечаешь? — спросила она, обнимая его короткую шею.