Аккорды мракобесия. Том I

— Товарищ Инесса, послушай несколько строк из моего выдающегося произведения под названием «Как организовать соревнование». Оно будет разослано во все партийные ячейки, во все коммуны по городам, уездам и деревням великой России. Разумеется, секретно. Никто не должен знать, что практически советует Ленин. «Коммуны и ячейки в городе и деревне должны посвятить себя общей единой цели: очистке земли русской от всяких вредных насекомых, — экое гуманное выражение вождя трудящихся, — от всех тех, кто не согласен с советской властью. В одном месте пусть посадят десяток богачей, дюжину жуликов, полдюжины рабочих, отлынивающих от работы. Во втором — поставят их чистить сортиры. В третьем — снабдят их по отбытии карцера, желтыми билетами, запрещающими устройство на работу, получение продовольственных карточек, чтобы весь народ надзирал за ними, как за вредными людьми. В четвертом случае — пусть расстреливают на месте без суда и следствия».

— Я не могу это слышать, — расплакалась Инесса.

— Нет, ты послушай:

А вот это касается и тебя, Инесса — га-га-га.

«Всех, проживающих на территории РСФСР иностранных поданных из рядов буржуазии тех государств, которые ведут против нас враждебные и военные действия, в возрасте от 17 до 55 лет заключить в концентрационные лагеря…»

— Так ты всех предлагаешь расстрелять, упрятать в концлагеря, — кто же смотреть будет за неисправимыми? — с удивлением спросила Инесса.

— Не всех. В России пятнадцать миллионов кулаков, их надо расстрелять, выселить в Сибирь, пусть там трудятся пока не подохнут, как…мухи.

— А кто же кормить будет Россию? Ты что, Володя? Мы сами с тобой подохнем, если не будет хлеба.

— Пролетариат других стран… не оставит нас в беде. А ты думаешь, кулаки нас кормят? Как бы ни так. Да они прячут хлеб в подвалах и даже есть такие случаи, сжигают в амбарах, лишь бы советской власти не достался, товарищ Инесса. Беспощадная война против этих кулаков. Смерть им! Смерть, смерть! И их детям, и их внукам − смерть!

Ленин так распалился, что слюна стала брызгать изо рта. Инесса раскрыла ладони и когда они оказались мокрыми от слюны, нежно размазала по лысине вождя. Он встал и стал расхаживать по кабинету, заложив руки за спину.

Через какое-то время Инесса, опустив голову, повернулась и также бесшумно удалилась. Вождь даже не заметил этого. Воображение работало вовсю: кулаки, корчась от боли, когда им отсекают пальцы на руках, потом руки до плеч, но они не сдаются, так как они заклятые, врожденные враги народной власти. Они такими уже родились, поэтому не может быть и речи о перевоспитании. То же самое происходит и с промышленниками, капиталистами, эксплуататорами, попами, их много — пол России, а может и больше. Если всех расстрелять, то останутся только пролетарские массы и с этими массами можно осуществить мировую революцию. В кабинете стояла Надя за шторой, она слышала разговор с Инессой, тихонько плакала, а когда та ушла, и Володя пришел в себя, почти шепотом стала произносить его имя.

− Володя, у меня сегодня день рождения…

− Инесса, выстави за дверь это насекомое, − дал команду вождь, оглядывая пустой кабинет. − А, ты ушла Инесса, э, черт. Надя, Надюха-муха, уйди. Мировая революция не признает никаких дней рождения. Это архи важно. Ну да ладно, так уж и быть, подойди, в лоб поцелую по случаю дня твоей смерти.

− Как в свое время в Шушенском, − произнесла Надя, смахивая слезу, не расслышав конец фразы.

Вошла Фотиева, личный секретарь и вручила Ильичу шифрограмму, точнее копию, отправленную Троцким Межлауку, командующему войсками Урала, в которой сообщается, что части Красной армии повально сдаются врагу и в этом виноваты командиры из числа мобилизованных советской властью царских офицеров. Ленина это взбесило. Он тут же вызвал Дзержинского. Железный Феликс не заставил себя ждать.

— Товарищ Дзержинский, полюбуйтесь. Мобилизованные нами офицеры, так называемые военные специалисты, саботируют. Срочно узнайте у Бронштейна фамилии офицеров, а потом расстреляйте их семьи — отца, мать, сыновей и дочерей независимо от возраста; братьев, в том числе двоюродных и троюродных, дедушек и бабушек, всех, всех до седьмого колена. Вывесить списки, пусть все знают, что мировая революция беспощадна к предателям и пособникам империализма. Объявите офицерам под личную расписку, что они сами несут ответственность за судьбу своих семей. Это архи важно.

— От вашего имени, Владимир Ильич? — спросил Дзержинский.

— От имени революционных масс, товарищ Дзержинский. Моя информация, мои указания совершенно секретны. Моя фамилия нигде не должна звучать. Я себе не принадлежу, я часть революционных масс и от имени этих масс я даю всякие распоряжения и указания, товарищ Дзержинский. И вы так же действуйте. А мои записки должны храниться в партийных архивах вечно. Вскрыть их можно только после победы мировой революции, когда ни одного империалиста не останется на земле. Вы поняли? Можете идти. И не поддавайтесь слабости, слюнтяйству, какой-то там буржуазной морали. Никакой морали. Все, что делается именем революции морально.

* * *