Акт бунта (ЛП)

Кем, черт возьми, она себя возомнила? Женщина оставила там эту коробку для меня. Черную? Так удачно, Мередит. Десять из десяти за театральность. А потом говорит мне не открывать ее, пока не уйдет? Потому что, да, она умирает, и даже не подумала, черт возьми, сказать мне об этом. Я должен был узнать это от какой-то тупой медсестры, которая проговорилась об этом по гребаному телефону? Пока я был в другой стране?

Гребаное безумие. Все это гребаное безумие.

Эта коробка — подарок смерти. Последнее прощание, последнее «пошел ты» из могилы. Почему она не могла попросить адвоката доставить ее после того, как ее не станет? Зачем доставлять ее сейчас, когда у меня нет другого выбора, кроме как найти ее и что-то почувствовать?

— Блядь! — Я ударяю кулаком по облицованной плиткой стене душа, кипя от ярости. Вода, бурлящая у моих ног, становится розовой, а затем красной, костяшки пальцев сильно болят там, где я рассек кожу, но ни боль, ни потеря крови не имеют значения. Я истекал кровью, так или иначе, всю свою гребаную жизнь. Что такое еще один порез? Что такое еще одна капля?

Вытираюсь и одеваюсь. Я не собирался с ней встречаться, но, похоже, сейчас она не оставляет мне особого выбора. И если это последний шанс, который у меня когда-либо будет, чтобы сказать ей, как сильно ее презираю, тогда я им воспользуюсь. И будь я проклят, если позволю ей уйти из этой жизни, питая какую-то иллюзию, что у нее есть что-то общее со святыми-мучениками на моей правой руке.

ГЛАВА 8

ПАКС

— Чувак. Я не знаю, как еще это сказать. Часы посещения: с часу до пяти. — Медбрат, который приветствовал меня, когда я вошел в крошечное отделение неотложной помощи больницы, раздраженно разводит руками. Он все еще терпелив, но у парня есть преимущество. Подозреваю, что он знает, как пустить в ход кулаки. Тихий голосок в моей голове призывает меня подтолкнуть его еще немного дальше. Чтобы посмотреть, насколько хорошо парень это делает.

Я указываю пальцем на часы на стене за его головой.

— Сейчас три тридцать, ублюдок. А теперь скажи мне, где я могу найти Мередит Дэвис.

Медбрат откидывает голову назад, поднимает брови.

— Смени тон. Мне платят недостаточно, чтобы терпеть дерьмо от таких, как ты. Слушай внимательно. Приходи завтра и навести свою маму между часом дня и пятью часами вечера, и я отведу тебя к ней с улыбкой на лице. Назовешь меня ублюдком еще раз, и я отрежу тебе язык, и никто здесь не пришьет его обратно. Ты меня понял?

— О, я понял тебя. — Моя кровь — кислота, разъедающая вены; мои внутренности разъедаются, превращаясь в ничто. Если смогу заставить этого ублюдка ударить меня достаточно сильно, это может остановить жжение достаточно надолго, чтобы я смог справиться с этим дерьмовым настроением, которое овладело мной. Хотя не уверен, что это то, чего я хочу. Мне вроде как хочется, чтобы он продолжал бить меня, пока ожог не станет наименьшим из моих забот.

Медбрат прищуривается, когда я делаю шаг вперед.

— Подумай еще раз, чувак, — рычит он. — Обычно я не повторяю предупреждений, но ты выглядишь так, будто у тебя была тяжелая ночь. Будет намного хуже, если ты, черт возьми, не отступишь.

Этот парень ничего не знает о ночи, которую я провожу. Если бы знал, то перестал бы пытаться успокоить мою задницу и доставил бы меня на место как можно быстрее. Я придумываю что-то действительно вопиющее, чтобы выплюнуть в него, когда парень мотает головой на кого-то через мое плечо, слева, и у меня возникает ощущение, что кто-то подкрадывается ко мне. Я поворачиваюсь как раз вовремя, чтобы увидеть полосу черного материала и вспышку золота. Затем древний охранник вытаскивает из кобуры электрошокер и целится мне в грудь рабочим концом.

— На сегодня хватит, малыш, — говорит он. — Я видел Мередит. И точно знаю, что она спит. Иди домой, а потом возвращайся утром, как только протрезвеешь.

Протрезвеешь? Что во мне заставляет этого идиота думать, что я пьян? Я невнятно произношу слова? Нет. У меня заплетаются ноги? Нет. Веду себя воинственно? Черт возьми, да, но это мой естественный режим работы. Другой настройки у меня нет. Я уделяю этому ублюдку все свое внимание. Меня и раньше били электрошокером, и это не прогулка в парке. Не похоже на старое доброе избиение. Есть что-то респектабельное в том, чтобы получить кучу ударов по лицу. Получить электрошокером — все равно, что получить удар молнии, и пятьдесят на пятьдесят, обмочишься ты или нет. Но к черту все это, верно? Мы живем только один раз.

— О-хо-хо-хо, папаша. Не угрожай мне хорошим времяпрепровождением. Ну же. Если планируешь нажать на курок, лучше просто вытащи его из сво…

Удар наносится сзади; я не вижу, как он приближается. Острая боль пронзает меня насквозь, и я не могу удержаться, чтобы не наклониться к ней, пытаясь остановить это. Чертовски больно. Чья-то рука ударяет меня по затылку, и следующее, что я помню — они оба, медбрат и охранник, буквально выносят меня из больницы.