Акт милосердия

– Но прежде стоит сходить за продуктами, – произнесла Рита вслух.

Ее голос в пустом доме прозвучал странно. Все три дня она игнорировала многочисленные звонки Ани и Тимура. Пару раз до нее пытался дозвониться Николай и один раз – Кирилла. За все это время Рита разговаривала только с Павлом, который уточнял какую-то формальность по поводу алиби. Ане ответила одной смс-кой. И то только после ее угрозы приехать и вытащить сестру из дома.

Рита отложила дневник и поднялась с кровати. Провела ладонью по голове и поняла, что ее волосы засалены донельзя. Снова сунувшись в шкаф Майи, Рита достала для себя ее свитер и джинсы и двинулась в душ.

Из зеркала в ванной на нее взглянула женщина без определенного места жительства. Рита отшатнулась от собственного отражения. Слезы, отсутствие сна и гигиены уничтожили ее внешний вид. «В моем возрасте забивать на себя – уже непозволительная роскошь», – подумала Рита, укоризненно покачав головой.

Женщина сняла футболку, кинула ее в стиральную машину и встала под душ. Горячие струи воды упруго забили по спине, и Рита застонала от удовольствия. Щедро налила на голову шампунь с запахом миндаля и корицы и решила не вылезать из-под душа еще час.

Помывшись и почувствовав себя обновленным человеком, Рита высушила голову феном, надела выбранный свитер и джинсы и, наконец, спустилась вниз. Перед выходом она осторожно выглянула из окна, чуть отодвинув штору.

Улица выглядела пустынной и серой, но Рита все равно еще некоторое время постояла, подозрительно вглядываясь в редких прохожих. Ей уже несколько раз звонили с предложениями поучаствовать в телепередаче и дать интервью. Зайдя один раз в новостную ленту, Рита поразилась тому, как часто там фигурировала их фамилия. Убийство юной девушки в подвале произвело резонанс, вышедший за пределы их маленького городка.

Немного поразмыслив, Рита все же вышла на улицу. Стояло еще холодное, сонное утро. Неспешно потягиваясь, городок просыпался. Немногочисленные люди проходили мимо Риты, даже не взглянув на нее. Остывший за ночь воздух пробирал до костей, а с гор доносился мерзлый ветерок, леденящий уши и нос.

В ближайшем мини-маркете Рита быстро набрала в корзину различных консерв, снеков и несколько пачек «Доширака». Затем взяла по паре килограмм картофеля, моркови и лука, выбрала несколько кусков свинины и двинулась к кассе. По пути в хозяйственном отделе прихватила перчатки, губки и большую упаковку «Фэйри». Немного подумав, кинула в корзину большую упаковку туалетной бумаги. «Надеюсь, этого хватит, чтобы не выходить еще несколько дней», – подумала Рита и стала в очередь на кассе.

– О, это же вы Миронова? – спросил ее дружелюбный женский голос сзади.

– Не-а, – отмахнулась Рита, стараясь, чтобы ее голос звучал как можно беспечнее, и принялась выкладывать продукты на ленту.

– Да? А вроде так похожи… – продолжала женщина.

– Пакет? – спросил кассир, переведя на нее взгляд с экрана телевизора, где на местном канале крупным планом показывали семейную фотографию Риты с Кириллом и Майей.

– Три, пожалуйста, – ответила Рита, опуская голову.

Она быстро расплатилась и, побросав в пакеты продукты, бросилась к выходу. «И откуда они только достали эти фотографии?» – со злостью подумала Рита, быстрым шагом двигаясь в сторону дома. От ярости она даже не чувствовала вес забитых доверху пакетов.

Вернувшись в дом, Рита с облегчением вздохнула. Никакого желания выходить снова у нее не было. Она прошла на кухню. Некоторое время аккуратно и нарочито медленно раскладывала продукты по шкафчикам. Пока не поняла, что дальше тянуть время просто глупо. Местные сплетницы растрезвонят новости о Майе быстрее, чем она узнает о них из дневника. Схватив со стола купленные крекеры, Рита решительно двинулась в спальню.

Она села на не заправленную кровать и вновь взяла с тумбочки дневник. Первая запись первого августа этого года. Рита сунула в рот крекер и принялась читать, старательно впихивая в себя каждое слово.

01.08.2017

«Не знаю, зачем я завела дополнительный дневник. Наверное, чтобы было легче принять реальность. В одном дневнике я прилежная папина дочка. А во втором я настоящая. Один я веду специально на случай, если папа захочет сунуть нос в мои дела. Он с детства игнорировал столь любимые им личные границы и спокойно читал мои записи. Но этот дневник я веду только для себя.

Итак, это снова началось. Спустя два месяца относительного спокойствия и равновесия, у меня снова начались приступы.