Актерская книга

Думаю, это было связано с теми спорами, которые шли в нашей доперестроечной критике о творчестве «позднего» Самойлова. Литературоведение — не моя епархия, поэтому рискну высказать всего лишь одно соображение, основанное на наших с ним неоднократных разговорах. Нет, не то чтобы Самойлов излишне нервничал, не доверяя себе «новому»: просто он знал, что читатели (и критики в том числе), как правило, предпочитают привычное. Мне этот феномен известен по выступлениям на эстраде: хочешь успеха — составь программу так, чтобы рядом с новым и сложным прозвучало и что-нибудь такое, что слушатель знает чуть не наизусть… Отсюда и попытки «объяснения с читателем» у позднего Давида Самойлова. Давние его стихи, что уже прочно были на слуху, привычная музыка и тон мешали многим понять и принять новое в его стихосложении.

Язык еще не обработан,Пленяет мощным разворотомЗвучаний форм и ударений —В нем высь державинских парений…

Самойлов — поэт культурных традиций. И не просто традиций — он в постоянном диалоге и с классикой: Данте, Петраркой, Державиным, Пушкиным и с поэтами-современниками. Когда читаешь позднего Самойлова, когда вслушиваешься в этот его диалог с теми, кого он любил, ценил и к кому прислушивался сам, это открывает многое в «повести поколения» и помогает понять и осознать самого себя. А ведь мы, читатели, в конечном счете жаждем понять себя и то, что с нами происходит во времени и пространстве.

И вот я встал, забыл, забылся,Устал от вымысла и смысла.Стал наконец самим собой,Наедине с своей судьбой.И стал самим собой, не зная,

Зачем я стал собой. Как стаяЛетит неведомо кудаВ порыве вещего труда.

«Стать самим собой…» Здесь не только перекличка с Гете, но и подспудный диалог с Арсением Тарковским, у которого есть стихотворение с тем же названием. А в подтексте — грустное, типично самойловское «Зачем?». Ну, стал, а — зачем?

Нет, еще не прочитан, не оценен до конца поздний Давид Самойлов…

В одном из почти сотни пярнуских писем Самойлова, которые у меня хранятся, — лестный комплимент: «Очень жду твоей прозы. Уверен, что ты выдающийся мемуарист. Если помнишь, ты однажды читал мне кусок ленинградских воспоминаний с письмами Эйхенбаума. Было весьма интересно».

И еще во многих его письмах — о моем якобы «легком пере». Однажды, обнаглев от его похвал, я даже рискнул зарифмовать ему что-то в письме — разумеется, в шутку, ибо всерьез я не написал, а уж тем более не напечатал ни одной стихотворной строчки, Бог спас, что называется. Но тогда просто «подперло»: не выпускали на экран сразу два моих телефильма, «Покровские ворота» и «Попечители», а тут — письмо от Самойлова, да еще в стихах! Впрочем, он часто писал такого рода шуточные послания. Прозой, видать, было лень, а в стихах слова «как солдаты…».

Михал Михалыч Козаков,Не пьющий вин и коньяков,И деятель экрана.

Как поживаешь, старина,И как живет твоя жена,Регина Сулейманна?Уж не зазнался ль, Михаил?Иль просто ты меня забыл?Иль знаться неохота?Ты, говорят, стяжал успех,Поскольку на устах у всех«Покровские ворота».А я успеха не стяжал,Недавно в Вильнюс заезжал,

Отлеживался в Пярну(Поскольку я еще не свят),И потому, признаюсь, брат.Живется не шикарно…Все время гости ходят в дом,Свои стихи пишу с трудом,Перевожу чужие.А перевод не легкий труд.Весь день чужие мысли прутВ мозги мои тугие.К тому ж в июне холода,

В заливе стылая вода,Померзла вся картошка.Как тут не выпить, Мигуэль?На протяжении недельВсе веселей немножко.Пиши, пиши, мой милый друг,Весьма бывает славно вдруг,Как в душе пребыванье.Пиши, а я пришлю ответ.Поклон от Гали и приветРегине Сулейманне…