Актриса на роль подозреваемой

– Молодец! – одобрительно сказал врач. – Если бы не вы, парень отдал бы богу душу как пить дать. Он так накачался рогипнолом…

– Флунитразепамом, – поправила Рита.

– Один черт – мы его еле-еле с того света вернули!

– Как он сейчас? – взволнованно спросил Байрамов.

– Заходите, поговорим, – пригласил Станислав Дмитриевич, открывая ключом дверь кабинета.

Рите не понравилось поведение доктора. Он не спешил их успокоить, и это настораживало. Если она все сделала правильно, то в чем, собственно, проблема? Когда Рита с мужем сели в кресла напротив стола, врач снова заговорил:

– В общем, дела обстоят следующим образом. Мы откачали вашего приятеля, но он впал в кому. Такое случается с теми, кто употребляет бензодиазепины.

– Что, простите? – переспросила Рита.

– Рогипнол, – терпеливо объяснил доктор, – он же флунитразепам, относится к классу бензодиазепинов. Интересно, где он его достал?

– Это нелегко? – спросил Игорь, нахмурившись.

– В России – нет. В Европе его применяют для лечения бессонницы, а также в качестве анестезии. Эффект в десять раз сильнее, чем от валиума!

– Доктор, меня мучает вопрос, – сказала Рита, когда Станислав Дмитриевич закончил. – С чего бы Сергею за один присест съесть столько таблеток?

– Да таблеток-то он всего ничего заглотил, а вот инъекция…

– Погодите, какая такая инъекция, доктор?

– А вы не знали? Дело в том, что в желудке у вашего приятеля концентрация препарата не превышала допустимой нормы, но он зачем-то ввел себе еще внутривенно! Вы, случаем, шприц не нашли?

– Н-нет.

– Я тоже сначала все понять не мог, почему с пациентом такая петрушка творится, пока не заметил след от укола на предплечье. Тут и анализ крови подоспел – мама дорогая…

– Постойте, Станислав Дмитриевич, – перебила врача Рита, – вы хотите сказать, что передозировка случилась из-за укола?

– Совершенно верно.

– Зачем ему вкалывать себе этот флуни… черт, этот препарат при наличии стольких таблеток? – вмешался Игорь.

– Милый мой, – развел руками доктор, – мне-то откуда знать? У него надо спросить, когда очухается. Если очухается. Хотя и в этом случае вряд ли ваш Сергей что-то внятное сможет сказать.

– Почему?

– Рогипнол вызывает у пациентов амнезию. Они не помнят ничего, что происходило в непосредственной близости от приема наркотика. Именно поэтому его используют насильники: установить факт изнасилования легко, но жертвы не в состоянии ничего сказать об обстоятельствах дела. Вот так-то, друзья мои! Ну, может, он что и вспомнит, если планировал свести счеты с жизнью на протяжении долгого времени…

– Да ничего он не планировал! – возмутился Игорь. – У него и причин-то не было!

– А вот этого вы знать не можете! – возразил врач. – У Сергея уже имелся опыт употребления наркотических средств?

– Он лечился в клинике, в Европе. И полностью вылечился!

– Нет, батенька, «полностью» не лечат ни алкоголиков, ни наркоманов. Химическая зависимость организма сохраняется на всю оставшуюся жизнь!

– Да говорю же вам, он был чист, я бы заметил, если бы Сергей что-то принимал!

– Вы живете с ним в одном доме? – спокойно поинтересовался Станислав Дмитриевич. – Спите в одной постели? Даже если бы вы ответили положительно на мои вопросы, то и тогда я отнесся бы к вашим речам с не меньшей долей недоверия. Наркоманы – ребята изобретательные, они умеют скрывать свою болезнь. Тяжелые наркотики типа кокаина или героина проявляют себя быстрее, чем бензодиазепины и им подобные препараты. Так что вы не можете с уверенностью утверждать, что Сергей Свердлин не принимал рогипнол только потому, что выглядел здоровым в то время, когда вы с ним встречались. Если хотите узнать подробности, советую обратиться к наркологу. Он у нас приходящий, консультирует по средам и пятницам с десяти до часу – добро пожаловать.

– Да, но как же с Сергеем?

– Он молодой, может, и выкарабкается, – пожал плечами доктор.

– Станислав Дмитриевич, – начал Игорь, – мы были бы очень признательны… Понимаете, когда с таким человеком, как Сергей…

– Да ясно, ясно, – вздохнул врач. – «Знаменитость в наркотической коме!» – прекрасный заголовок для бульварной газетенки. Но обещать-то ничего не могу – как запретить коллегам и пациентам болтать? Рано или поздно правда всплывет!

Из больницы они вышли в молчании. Игорь был потрясен словами врача. Он доверял Сергею, считал, что с наркотой покончено, а тот, оказывается, и не думал завязывать!

– Я все равно считаю, что Серега не мог такое с собой сотворить, – проговорил Байрамов, когда они подошли к автостоянке. – Ты мне веришь?

– Верю, – ответила она. – Потому что это какая-то странная «передозировка»!

– Ты о шприце?

– Надо вернуться в дом Сергея – может, он под кровать закатился?

– Но ампулы-то мы не нашли!

– И то верно: я возвращаюсь. Пошарю там, огляжусь… Надо вызвать управляющего, а то собаки до сих пор заперты и не кормлены.

– Я не смогу поехать с тобой, ведь я прервал репетицию всего на час, а сейчас уже половина четвертого…

– Езжай в театр, мне помощь не нужна. Вечером поговорим!