Актриса на роль подозреваемой

– Хорошо, – вздохнула Рита, – что было потом?

– Тоня сказала, что нет времени собирать чемоданы, поэтому она побросала в сумку только самое необходимое. Она пообещала, что, когда окажемся в безопасности, мы снова попытаемся связаться с Сергеем.

– А что произошло на вокзале?

– На вокзале? – Рогозина занервничала. – Признаться, я плохо помню вокзал и то, что за ним последовало. Врачи говорят, это шок.

– Что последнее осталось в вашей памяти?

– Наверное, такси.

– Ясно.

– Что вам ясно? – В глазах Илоны Рита прочла подозрение. Скорее всего Сергей не сказал ей, что и Рита, и Фисуненко в курсе ее заболевания.

– Ничего особенного, – улыбнулась Рита. – Вероятно, часть травмирующих вашу психику событий в самом деле выпала. Но со временем память восстановится.

Эти слова успокоили Илону. Ее лицо разгладилось.

– Это все, о чем вы хотели спросить? Кстати, где Тоня, почему она не пришла?

– Илона Денисовна, я должна задать вам неприятный вопрос, – решилась Рита. – Вы совсем не помните того, что происходило в коттедже?

– Кажется, там был мужчина… – Рогозина отвела глаза в сторону. – Он чего-то хотел от меня, а Тоня пыталась помешать… Почему вы спрашиваете? Разве полиция его не арестовала?

– Они задержали Алексея Трухина, но ваше свидетельство им бы очень помогло.

– Пусть поговорят с Тоней, она же все видела!

– Илона Денисовна, этот человек требовал от вас написать завещание?

– К-какое еще завещание?

– Илона Денисовна, нам все известно, поэтому…

– Что вам известно? – заметалась Рогозина. – Я перестаю вас понимать!

– Нам известно, что сорок лет назад вы родили близнецов. Одного из них через знакомую акушерку вы передали на усыновление, а второго, девочку…

– Да что вы несете! – взорвалась актриса, подавшись вперед. – Вы сами соображаете, что говорите? Дети… У меня никогда не было детей!

– Но я говорила с профессором Трухиным…

– С каким еще профессором? Да вы сумасшедшая! Убирайтесь!

– Илона Денисовна… – Рита попыталась успокоить ее, но рука актрисы уже тянулась к звонку экстренного вызова персонала.

– Вон отсюда! Немедленно! Вас больше никогда сюда не пустят!

Она поспешила ретироваться. Рогозина отказывается признавать правду, и сейчас любые действия не имеют смысла, пока нет прямых доказательств. А что у них есть, в самом деле? Только слова академика Трухина. Если Алексей признается – отлично, но что, если нет?

В машине она первым делом проверила сотовый: пять звонков от Байрамова, два – от Фисуненко. Законный супруг – так она решила – вполне заслуживает, чтобы ему перезвонили первому.

– Привет, – раздался в трубке родной голос. – У тебя, мать, как всегда – или занято часами, или «абонент временно недоступен»!

– Ты что-то хотел?

– Да вот надеялся поужинать с женой.

– Неужели? Тогда приеду сегодня пораньше и что-нибудь сварганю.

– Нет, так не пойдет.

– В смысле?

– Как насчет итальянской кухни?

– Байрамов, ты меня пугаешь.

– Так да или нет?

– Во сколько?

* * *

С Женькой они назначили встречу в «Пассаже» – так было удобно обоим.

– Давай быстрее, у меня свидание! – выпалила Рита, подлетая к скамейке напротив магазинчика бижутерии.

– Сама опаздывает и сама же… Погоди, какое свидание? Вы с Байрамовым снова разводитесь?

– Типун тебе на язык! – Она плюхнулась на скамейку, на ходу расстегивая пальто и развязывая шарф. – У меня свидание с мужем.

– Извращенцы! – добродушно усмехнулся Женька.

– Вот женишься…

– Это вряд ли. Как твоя беседа с Рогозиной?

– А я думала, что ты первым поделишься результатами допросов!

– Сначала ты.

– Ладно. Хвастаться нечем: Илона выставила меня за дверь, стоило мне только заикнуться о событиях сорокалетней давности.

– Не хочет, значит, признаваться? Неудивительно, все-таки попытка убийства ребенка…

– Брось, неужели ты думаешь, что Илона желала Тоне смерти?

– Бросить младенца в мусорный бак и придушить его шарфом – я считаю это именно покушением на убийство, уж прости.

– Как-то не верится, что Илона могла такое сотворить!.. А Антонина с братцем не разболтались?

– Здесь, мать, все непросто.

– В каком смысле?

– Понимаешь, я думал, что расколоть Алексея будет легко. Он торчок – начнется ломка, дальше уже дело техники. Но его папаша подсуетился и подогнал адвоката. Знаешь Гоги Кавсадзе?

– Еще бы, самый зубастый адвокат по уголовным делам. И чертовски дорогой.

– Трухин может себе это позволить, – хмыкнул Женька. – Похоже, Гоги порекомендовал Алексею валить все на Антонину. Она якобы разработала план, а он, невинная душа, всего-навсего мечтал найти родную сестрицу.

– Смешно.

– Было бы, если бы и старший Трухин не пошел на попятный. Теперь он утверждает, что его, дескать, неправильно поняли и он вовсе не купил ребенка, а спас от верной гибели.

– И горе-мамаше он денег не давал?

– По словам академика, она подарила ему младенца. О судьбе близняшки он ничего не знает. Это, кстати, похоже на правду: Трухина интересовал только мальчишка.

– А что Антонина?

– Не будем забывать, что и она может выгораживать себя и пытаться переложить вину на брата.

– Значит, слово Антонины против слова Алексея?