Акция прикрытия

— Никак нельзя, Джузеппе. Я не идиот и знаю — там не может быть других людей. Пойми, одно дело — поиск клада или что там еще можно придумать… За незаконное погружение мы отделаемся небольшим штрафом, а может, обойдется и без него… Совсем другое дело подрыв подводной лодки! Это диверсия, мы получим по тридцать лет тюрьмы!

— С каких пор ты стал таким трусливым?!

— Я не трус, Джузеппе, и ты это знаешь. Но сейчас нам некуда деваться. Мы не сможем скрыться, спрятаться, замести следы. Если ты взорвешь лодку, мы всю жизнь просидим за решеткой. Разве трусость — не хотеть этого?

— Поднимай, мне надоело тут болтаться! После поговорим! Поднимай!

— Греки не хотят поднимать тебя, рока не уверятся в том, что избегут неприятностей. Они подозревают недоброе. И между нами — им тоже грозит тридцать лет тюрьмы!

— Черт тебя побери, заставь их! Для этого я тебя и взял!

— Я не могу их заставить. Я уже выбросил свой пистолет в море. И потом, я тоже не хочу неприятностей. Ведь тридцать лет тюрьмы — это большие неприятности, правда? Будь благоразумен, Джузеппе! Сейчас мы опустим тебя обратно, и ты сделаешь все, как надо…

Циклоп виртуозно ругался на родном языке, вставляя американские, греческие и русские слова, но Марио больше не отвечал. Трос пошел вниз.

* * *

— Это надо сделать ихними руками…

Учительница русского в седьмом «Б» восемьдесят пятой школы всегда придиралась к Коле Степашкину и сейчас она бы обязательно поправила: надо говорить «их руками». Но ее никто бы не пустил на заседание Совета безопасности, поэтому бывший нерадивый ученик мог говорить как угодно, тем более что большинство присутствующих плохо разбирались в грамматике, не знали падежных окончаний и совершенно не умели ставить ударения. Газетчики публично высекли премьер-министра, опубликовав аттестат восемнадцатилетнего Вити Богомазова, в котором не было ни одной отметки выше тройки. Но и почти все члены правительства были троечниками, что не мешало им уважать самих себя и прочно удерживать министерские портфели. Да и сам Президент не блистал в науках, поэтому искренне обрадовался, когда Коржов сообщил, что его собственные оценки уничтожены с соблюдением всех правил конспирации.

— Руками самих чеченцев, оппозиционных нынешнему режиму. Пусть у власти становятся Завгаев или Автурханов, с ними у нас не будет проблем. Но им надо помочь…

— О! — поднял растрепанную бровь Президент. — Как помочь?

Со стороны казалось, что внутриполитическую концепцию докладывает начальник Федеральной службы контрразведки, на самом деле тот лишь озвучивал идею, вызревшую в кремлевских кулуарах и одобренную Хозяином.

— Мы создаем ударную танковую группировку, берем Грозный и — сажаем в президентское кресло кого надо, — уверенно сказал Гонтарь.

— А получится? — как бы сомневаясь, спросил Хозяин, хотя и этот план уже был им одобрен.

Министр обороны немного обиделся.

— Товарищ Президент, я возьму Грозный за два часа!

— Ну, тогда ладно… — Президент добродушно кивнул. — Только надо подготовить общественное мнение. Они там какой-то поезд ограбили? Дайте газетчикам, пусть распишут!.

Начальник Службы безопасности Президента не входил в состав Совета, но присутствовал на всех заседаниях. И когда считал необходимым, давал справки.

— Ограблено двести восемьдесят пассажирских и восемьсот пятьдесят два товарных поезда. Ущерб — четыреста миллиардов. Сорок человек убито, восемьдесят ранено, изнасилованы сто шестьдесят женщин, восемнадцать мужчин и пять мальчиков.

— Я против того, чтобы предавать это гласности! — вскинулся благообразный человек с постным лицом, которое несколько оживляли очки в тонкой золоченой оправе. — Нам ни к Чему разжигать национализм, обобщая отдельные факты!

— Газетчики и так не пишут, — сказал Степашкин. — Наш пресс-центр неоднократно давал им все материалы — ни слова. По нашим данным, они на откупе у Тепкоева и его людей.

— Никакие ваши «данные» не могут служить основанием для подобных заявлений, — снова искренне возмутился благообразный — председатель думского комитета по национальной политике. — Только приговор суда может быть принят во внимание. Есть такой приговор? Хоть один?

Коржов, сдерживая улыбку, рассматривал темпераментного думца. Свободное время тот частенько проводил в обществе Мусы-старшего. Хотя если указать ему на это, столь же искренне возмутится: мол, с кем хочу, с тем дружу, а вы, сволочи, следите за депутатами!

— Ладно, ладно, — столь же добродушно успокоил страсти Президент. Сегодня он находился в хорошем расположении духа. — Значит, поручаем министру обороны подготовить план военной операции? Кто «за»?

Проголосовали почти все, только благообразный депутат воздержался.