Акция

Поезд неумолимо приближался к поселку Мнимому. Колеса отстукивали последние километры. Я выглянул в окно и увидел приближающиеся немногочисленные огоньки. Это станция, а поселок в двух километрах от нее. Главное, найти полузаросшую тропинку, точнехонько выводящую к цели.

Выйдя из поезда, я вздохнул свежим, опьяняющим воздухом, резко контрастирующим с городским, для которого ученые еще не придумали отдельного названия. Но воздухом эту смесь городских газов я бы не называл.

Попытка отвлечься от предстоящей миссии дала положительные результаты. Я быстро обнаружил тропинку и уверенно зашагал к поселку. Темнота, окружившая меня через двести метров, быстро поставила все на свои места. Раздалось уханье какого-то животного, совершенно незнакомого городскому жителю. К тому же тропинку приходилось искать чуть ли не ползком, на ощупь. Днем, по понятным причинам, я появиться в Мнимом не мог. До рассвета оставался примерно час. Надо было спешить. Днем это расстояние я одолел бы за двадцать минут. Но сейчас ночь и еще какая ночь. Словно нарочно, куда-то попрятались звезды. Я где-то зацепился за корягу и порвал себе брюки. Идти пришлось медленнее, так как теперь нужно было придерживать порванную материю. Место, по которому проходила тропинка, пахло сыростью и болотными испарениями. Я несколько раз ощутил на себе что-то мокрое и склизкое. Ощущение пренеприятное.

Продвигаясь из последних сил вперед, я неожиданно увидел, что этот проклятый лес кончился и впритык к нему стоял забор, окружавший огромный дом, прекрасный деревянный коттедж, великолепие которого угадывалось даже в темноте. Забор возвышался на два метра и состоял из толстых досок, плотно пригнанных друг к другу. В той части забора, которая обращена к лесу, должна быть замаскированная калитка, изготовленная специально для меня. Около дальнего угла забора, наименее просматривающегося с дороги, я нажимал на доски и, наконец, обнаружил калитку, которая мягко, без скрипа, ушла вовнутрь.

Коттедж разместился на мощном фундаменте. Даже во внешнем облике коттеджа чувствовалась роскошь. Резные ставни, небольшие ажурные досочки, которыми был обит весь коттедж, составляли красивую композицию, заметную даже в темноте. Взгляд мой случайно упал на покосившийся колодец, расположенный неподалеку, и меня словно током ударило: "А вдруг 1-я — старуха?! Как я раньше об этом не подумал! Да. Да. Скорее всего так оно и есть". Я, остолбеневший, стоял посередине двора. Черные, неосвещенные окна коттеджа ехидно ухмылялись мне.

Но не возвращаться же обратно?! Пересилив себя, я подошел к двери коттеджа и несильно потянул в свою сторону. К моему удивлению, она оказалась не заперта. Словно кто-то ждал гостя. Я медленно передвигался по темной веранде, стараясь ничего не задеть. Не хотелось поднимать шум, да и не имел я на это право. Вдруг неожиданно зажегся свет. Я вздрогнул. Из глубины раздался чей-то повелительный голос. Слов я не разобрал, но пошел в направлении раздавшегося голоса. Когда я вступал в новую комнату, там зажигался свет, заставляя каждый раз меня с непривычки вздрагивать. "Интересно: сенсорное или централизованное управление светом с пульта", — подумалось мне. Пройдя пять или шесть комнат, я услышал призывный голос: "Идите ко мне, молодой числянин. Обращение "молодой числянин" вытащило наружу мои наихудшие предчувствия. Я вошел в спальню к 1-й.

Три минуты мы молча косились друг на друга, вытаращив глаза. Я, с разорванными брюками, весь в грязи, с перепачканной физиономией и 1-я, молодящаяся числянка, но уже не в том возрасте, который называют любвеобильным. Не знаю, что про меня наплел кружковец, выполнявший поручение штаба, но 1-я явно ждала кого-то иного, да и я обомлел от кощунства предполагаемого события.

Осмотрев комнату, я заметил два распакованных эмбрионария. А ведь с ней должно быть шесть слияний! Шесть раз!! Ужас.

— Вам надо привести себя в порядок, — 1-я прервала молчание. — Иначе я отказываюсь соблюдать условия контракта.

"Черт возьми, это она то еще и отказывается. Наглость какая, — подумал я, — жалко мне неизвестна даже примерная суть договора. Надо поменьше говорить".

В ответ же я только произнес:

— Безусловно.

Я привел себя в божеский вид в Синусоидальной помывочной камере и предстал перед 1-й в совершенно другом виде — бодрый и заманчивый. Эта кикимора слабо пощелкивала импульсами от предстоящего удовольствия. Я еле удерживался, чтобы не состроить брезгливую мину, глядя на ее похотливые ужимки. Похоже, в последние годы, ей редко представлялась возможность слияния.

Дальнейшее, во всяком случае для меня, происходило автоматически, с практически отключенным сознанием. Иначе был возможен срыв. С невероятной близи доносился шепот 1-й: "Может, прервемся дорогой, отдохнем". Я же, превозмогая себя, говорил: "Никаких перерывов. Работаем шесть дней, как записано в контракте".

Но после четвертого слияния силы покинули меня. Все-таки я не был специалистом в этом деле, да и мои энергетические возможности оказались ограниченными, несмотря на предварительное энергонакачивание.