Аквамариновое танго

– Вам это известно лучше, чем мне, месье. Вы согласились замолчать обстоятельства ее смерти, потому что были уверены, что за нее никто не вступится. А может быть, тут не только умалчивание, ведь вам ее исчезновение было только на руку.

Жером Делотр тихо вздохнул и оглянулся на портрет, словно ища у него поддержки.

– Пытаетесь обвинить меня в убийстве? У вас ничего не выйдет.

– Потому что все доказательства уничтожены?

– Нет. Потому что я ее не убивал.

– Тогда кто это сделал?

– Понятия не имею. Может быть, покойный Лами, может быть, Жан Майен.

– Я вам не помешаю?

С этими словами в дверь вошла дама средних лет, с хищным профилем, прекрасно одетая, с множеством браслетов на руках, которые шелестели при каждом ее движении. Она не улыбалась, а скорее скалила зубы. Ее голубые глаза горели любопытством, к которому примешивался легкий вызов. Жером шевельнулся в кресле.

– Одетта, к нам баронесса Корф, которая занимается этим делом… Кажется, наша полиция уже ни на что не годится, – добавил он со слабой улыбкой. – Это моя жена, Одетта.

– Я очень рада, что вы пришли, – вмешалась Амалия, пресекая поток неискренних любезностей, готовый сорваться с губ хозяйки. – Мы как раз говорили о Лили Понс.

– Какой-то сумасшедший всех убивает, – кисло промолвил Жером. – Шлет совершенно безумные письма…

Одетта поглядела на Амалию так, словно та была виной всему происходящему. Тонкие накрашенные губы мадам Делотр сжались. Гремучие браслеты соскользнули к локтю, когда хозяйка, очевидно, машинально поправила бриллиантовую сережку в ухе.

– Все это чрезвычайно неприятно, – сказала Одетта. – А его нельзя поймать и казнить?

– Комиссар Бюсси как раз этим занимается, – сказала Амалия. – Но ему приходится нелегко, потому что все что-то скрывают.

– Ну, мне-то скрывать нечего, – со злым смешком промолвила Одетта. – Бедный Робер совершенно потерял голову от этой девки и переписал завещание на нее и сына. Когда сын погиб, мадам оказалась единственной наследницей, и тут она решила, что может делать с нами все, что угодно. Она вела себя, как зарвавшаяся хамка, но, к счастью, это скоро закончилось.

– Одетта… – пробормотал смущенный муж.

– Вы ведь находились тогда в деревне, не правда ли? – спросила Амалия.

– Да, потому что она заявила, что не желает меня видеть, а я не хотела оставлять Жерома ей на растерзание.

– Вы бывали в замке?

– Я пришла туда, только когда она умерла.

– И что?

Одетта грациозно пожала плечами.

– Когда видишь тело человека, который отравлял тебе жизнь, всегда удивляешься, какой он после смерти тихий и незаметный. – Ее глаза сверкнули. – Что? Вы предпочли бы услышать, что я жалела о ней? Но вы бы все равно мне не поверили.

– А кто-нибудь жалел о ней? – внезапно спросила Амалия.

– Жан заливался слезами, у него была настоящая истерика. Адвокат произнес целую речь о том, какое случилось несчастье, и прочее в таком же духе. Но вообще, кроме Жана, никто о ней не жалел.

– Кому принадлежит идея с револьвером? – с любопытством спросила Амалия.

Жером Делотр выразительно покачал головой, призывая жену к молчанию.

– Сударыня, мы уже и так сказали вам больше, чем следует. Боюсь, это все, чем мы можем вам помочь.

– Лили Понс убил Жан Майен? Поэтому у него была истерика?

Одетта поморщилась.

– Я не верю, что это он, – сказала она наконец.

– Мы говорим о самоубийстве, а не об убийстве, – поспешно вмешался Жером. – Я уже говорил и повторяю снова: ни о каком убийстве не может быть и речи. Если комиссар Бюсси…

– Если одержимый вас убьет, – весьма неучтиво прервала его Амалия, – комиссар Бюсси, разумеется, будет расследовать вашу смерть в общем порядке. Можете даже не сомневаться.

В кабинете наступило молчание.

– За что я люблю Ренуара, – пробормотал Жером, глядя на портрет так, словно он один мог его спасти, – так это за то, что его работы пропитаны солнцем. Даже когда он рисует пасмурный день – вспомните «Зонтики», к примеру, – его картина все равно излучает свет. – Он вздохнул. – Хотел бы я знать, о чем думала прекрасная незнакомка с красным веером, когда он ее рисовал. За это полотно я выдержал настоящее сражение…

Амалия ослепительно улыбнулась и поднялась с места.

– Это не незнакомка, месье. Это я, – сообщила Амалия. Одетта открыла рот и недоверчиво уставилась на нее. – И могу вам сразу же сказать, что на последних сеансах я так устала, что уже ни о чем не думала… Полагаю, мне не надо говорить, что если вы найдете в почте письмо, похожее на то, которое получил Лами, вам лучше незамедлительно связаться с комиссаром. Всего доброго, мадам, и вам, месье.

И, посмеиваясь про себя, она вышла с высоко поднятой головой.

Глава 17

Леон Жерве

– У вас довольный вид, – заметил Анри, когда Амалия села в машину. – Удалось узнать что-нибудь? Это все-таки Жан Майен?

– Это может быть Жан Майен, – поправила его Амалия. – Но у меня сложилось впечатление, что на самом деле никто толком не знает, что там произошло.

– Как можно находиться в доме, где произошло убийство, и ничего не знать? – проворчал Бюсси.