Аквамариновое танго

Муж и жена переглянулись. Какую-то долю мгновения Амалия была склонна верить, что они все же расскажут ей правду или хотя бы намекнут, в чем там было дело. Но вот Андре Делотр повернулся к ней, и она увидела все то же непроницаемое лицо, сжатые губы и упрямые глаза за тяжелыми стеклами очков.

– Мы чрезвычайно сожалеем, госпожа баронесса… Но нам нечего добавить.

Амалии было нечего терять, и она пустила стрелу наугад.

– Лили Понс убил Жан Майен?

От нее не укрылось, что Люсьенн вздрогнула и оглянулась на мужа, словно ища у него защиты.

– Боюсь, что…

– Поэтому министр предпринимает колоссальные усилия, чтобы помешать расследованию? Полно, мсье Делотр. Я пришла к вам одна, я не официальное лицо, мне можно сказать…

– Мы не можем отвечать за то, что сделал Жан, – хрипло проговорила Люсьенн.

Амалия все-таки вырвала у них признание. Другой вопрос, насколько ему можно было верить, учитывая все обстоятельства. Хотя, если бы кто-то из Делотров убил Лили Понс, вряд ли могущественный министр стал бы так рьяно их покрывать.

И, конечно, муж и жена сразу же отказались бы от своих слов, если бы тот же вопрос задал комиссар Бюсси или кто-то из полиции.

– У меня будут к вам две просьбы, – сказала Амалия. – Во-первых, я прошу вас тщательно просматривать почту и в случае, если вы обнаружите там схожее послание, немедленно дайте нам знать. От этого может зависеть ваша жизнь, потому что этот месье, кем бы он ни был, вовсе не шутит. И во-вторых, – она оглянулась на кота, который снова зашипел, как продырявленный огнетушитель, – пожалейте Уголька и отведите его к ветеринару. Он же просто мучается, бедняжка.

И, попрощавшись с хозяевами, она удалилась.

– Я же сказал – они не будут долго с вами беседовать, – проворчал Бюсси, когда Амалия села в машину.

– То, что я хотела узнать, я узнала, – ответила Амалия, возвращая ему письмо. – Лили Понс убил Жан Майен. По крайней мере, Андре Делотр и его жена в этом уверены.

– Они так вам сказали? – полюбопытствовал Анри.

– Нет. Они боятся. Но косвенно они подтвердили, что это был он.

– Я им не верю, – заявил инспектор. – Жан Майен ничего не выиграл от убийства Лили Понс, в то время как Делотры провернули аферу и вернули себе деньги брата. Андре Делотр лжет, чтобы скрыть свое участие в этом деле – или участие кого-то из близких: жены или Жерома.

– Вот как раз Жером сейчас меня и интересует, – заметила Амалия. – Едем к нему. Чрезвычайно удачно, что у нас в руках оказалось письмо нашего одержимого – страх как нельзя лучше развязывает языки, и грех будет этим не воспользоваться.

– Вы тоже заметили, как занервничал Ансельм, едва увидел текст? – спросил Бюсси. – А ведь за несколько минут до этого он едва снисходил до ответов на ваши вопросы, сударыня.

– Сейчас меня интересует не Ансельм, а Жан Майен. Скажите, комиссар, возможно ли вызвать его для допроса?

Бюсси метнул на Амалию хмурый взгляд.

– Боюсь, что министр твердо намерен не дать нам даже увидеться с его сыном. Вчера меня даже не пустили на порог под тем предлогом, что Жан тяжело болен и не может сейчас ни с кем разговаривать. Если я стану настаивать, будьте благонадежны, они принесут официальную справку, подписанную лучшим врачом, о том, что Жан находится при последнем издыхании. И к тому же не исключено, что меня заодно попытаются обвинить в превышении полномочий.

– Больше вопросов не имею, – промолвила Амалия так вежливо, что оба полицейских покосились на нее с невольным подозрением.

– У вас есть какая-то мысль, как разговорить Майена? – не выдержал Анри.

– У меня много разных мыслей, – уклончиво ответила Амалия. – Пока посмотрим, что скажет Жером Делотр.

Младший брат принял ее в кабинете, где стояла поникшая пальма, а на стене висел портрет молодой золотоволосой женщины. Голова ее была повернута так, что лица почти не было видно. В руке у дамы был красный веер с красными маками, на каркасе эбенового дерева, и это черно-красное пятно притягивало взгляд всякого, кто оказывался в комнате. Манеру художника безошибочно узнал бы всякий, кто мало-мальски интересуется искусством.

– Да, это Ренуар, – самодовольно подтвердил хозяин, заметив, что Амалия смотрит на портрет.

Жером Делотр был ниже своего брата, плешив, склонен к полноте и чрезвычайно улыбчив. Никому и никогда не пришло бы в голову, что такого добродушного месье можно опасаться. Он располагал к себе с первого взгляда – но Амалия по опыту знала, как могут быть опасны люди, которые вовсе не производят впечатления преступников.

– Скажите, – начала Амалия, – в последнее время вы не получали таких писем?

И она показала Жерому листок с напечатанным на нем текстом. Улыбка тотчас же исчезла с лица ее собеседника, глаза стали настороженными.

– Боже мой… – удрученно проговорил Жером, качая головой. – Поверите ли, в последние годы не было ни дня, когда бы я не жалел, что вообще познакомился с Лили Понс!

– Не поверю, – спокойно отозвалась Амалия. – Я думаю, вы забыли про нее, как только она умерла. Люди вообще очень легко забывают зло, которое причинили другим.

– Да? И какое же зло я причинил этой особе?