Al Azif. Книги I-III

Нам оставалось только ожидать. Сразу же навалилось это ощущение временного парадокса, когда, с одной стороны, минуты идут, как часы, с другой же – времени становилось всё меньше и меньше, так как дождь усиливался, и явно не планировал останавливаться на достигнутом. Я бродила вокруг места преступления, снимая палатки и кострище. Возможно, моих действий никто не заметил, или почему-то решили мне ничего не говорить. Полицейские, бродящие по остаткам лагеря, были ещё более ошарашенными, чем те, что мне встретились в доме Тортонов. Вероятно, здесь осознание события наваливалось сильнее. К кострищу вообще старался никто сильно не подходить, и я видела там только экспертов, бодро собирающих что-то по пакетикам. Вдруг, я пнула ногой что-то серо-белое. Подсветив телефоном, я поняла, что моей находкой стала тетрадка, исписанная от корки до корки. Пробежавшись по страницам, я поняла, что это был своего рода дневник, и принадлежал он, вне всякого сомнения, бабуле Тортон. Именно о нём и рассказывали дети. Некоторые его страницы были заполнены мыслями о бытие, некоторые изрисованы неизвестными мне символами, включая тот, что описал Джаспер. Я даже нашла описание похорон, которые так хотела старушка. Часть текста, в самом деле, была написана на неизвестном мне языке. Мне быстро стало ясно, что Джаспер поторопился, и не прочитал требования бабушки полностью, но мне не дал ознакомиться с текстом Гастон, который бежал ко мне и кричал, что собаки что-то нашли. Наша группа сорвалась с места, и мы ринулись в том направлении, где рвали и выли собаки. Оказалось, что преследование увело их в абсолютно непроглядную чащу, с рельефом, который явно был против, чтоб я по нему быстро бегала. Превозмогание, увы ни к чему нас не привело. Собаки стояли, как вкопанные, но лаяли они на деревья, возле которых ничего не было. Лучи от фонарей, требования выйти с поднятыми руками и прочие манипуляции не позволили нам обнаружить преступников. Я уже хотела идти к Гастону – показывать дневник, который теперь покоился у меня в сумке, но вдруг один из полицейских закричал «Смотрите на деревья!». Мы все обернулись в направлении света множества фонарей и увидели, что линия деревьев стоит несколько нестройно. Что-то проредило их, и теперь покорёженные стволы валялись по округе, а те, что остались, приняли форму, похожую на тоннель. Полицейские подошли ближе к пролому, а вот собаки, рыча и лая, отказались идти дальше.

Раздался необычный звук. Будто где-то далеко нарастает порыв мощного ветра, собирающегося снести нас, как пылинки, как мусор. Звук нарастал. Мы стояли в замешательстве, пытаясь разглядеть что-то в лесной темноте. Оно удовлетворило наши ожидания. Из чащи, прямо из пролома, выползло мерзкое серо-зелёное существо, елозившее брюхом по земле, засыпанной лесным мусором. Слева и справа этого существа мы видели множество ног, напоминающих человеческие до колена, а паучьи – ниже. Но если б только ноги… Оно вылезло основательно и обратило к нам свою морду, и та была подобна лицу старой женщины, как если бы его сделали из воска. Я не видела бабулю Тортон, но готова была поклясться, что это именно её посмертная маска. Она открыла глаза, но я не увидела ни звериных зрачков, ни множества паучьих глаз, ни белков без зрачка, ни чего-то ещё, из того, что там можно было ожидать. Я узрела там абсолютную тьму, а следом раздался многоголосый рёв и вой, и он шёл прямо из этих двух чёрных круглых провалов. Запредельное нечто наполняло тушу новоиспечённого монстра. Он был создан здесь, но его душа пришла из той тьмы, и была его частью.

Собаки не стали ждать и сбежали первыми. Мы даже не начали думать о том, чтоб что-то предпринять, а двое полицейских уже были раздавлены. Затем ещё один был растворён какой-то субстанцией, вытекшей из брюха монстра. Я слышала выстрелы, но не хотела проверять их успешность. Мы просто бежали в разные стороны, и я не останавливалась, пока не увидела машину, а потом ещё гнала несколько часов в каком-то благословенном направлении, ведь мне не встретился ни один патрульный. Когда у меня кончился бензин, то я шла пешком, пока не увидела маленький придорожный отель. Он стоял в чистом поле, а это означало, что местность вокруг хорошо просматривалась. Я заплатила наличными, окопалась в номере, и наконец-то поставила телефон на зарядку.

Несколько дней я прожила в отеле. Я питалась едой из автоматов, читала записи бабули, и ожидала каких-то вестей. Существо растворилось в неизвестности. Гастона нашли. Он слонялся вдоль дороги, с потерянным взглядом. Его физические повреждения были незначительны, ведь перелом срастается быстрее, чем излом в психике. Но он оправился. Даже вернулся к работе, но уже только в офисе. Моя жизнь тоже пришла в относительную норму. Когда я выбралась из отеля, то продала всё и переехала жить в пустыню. Что-то мне подсказывало, что такая дислокация наиболее безопасна. Во всяком случае, пока. Ведь та тварь пугающе походила на гусеницу.