Алая аура протопарторга

Итак, ни секунды не колеблясь, свободная художница отвела защелку и настежь распахнула дверь (она все распахивала настежь!). На сплетенном из тряпочек произведении искусства, предназначенном для вытирания ног, сильно скособочившись и мелко помаргивая левым веком, стоял и непонятно куда смотрел жгучий брюнет – худой, невысокий, с кривоватым узким лицом.

– Г-г-г… – загыгыкал он, затем содрогнулся и зачем-то порывисто сунул правую руку за борт пиджака.

Ника с недоумением вгляделась в странного незнакомца, но уже в следующий миг зрачки ее расширились.

– Наконец-то! – восторженно взвизгнула она, кидаясь на шею гостю. – Кому только не говорила!… Аристарху говорила! Песику говорила! Где Кученог? Приведите мне Кученога! Такой лапушка!… Террорист! Подпольщик! Я просто обязана выпить с ним на брудершафт!…

Разумеется, Панкрат не ожидал столь бурной встречи. Кроме того, он еще не совсем оправился от недавнего припадка – и, практически не оказав сопротивления, позволил втянуть себя в прихожую, где сопротивляться было уже бессмысленно. С грохотом повалилась табуретка, загремели тазики, из-под ног враскат побежали помазки.

– Не пугайтесь, у меня так всегда!… – С этими гордыми словами Ника подставила скулу для поцелуя, и вконец деморализованный Кученог вынужден был неумело к оной приложиться…

Известно, что царя играет свита. К сожалению, Панкрат ни разу не слышал об этом старом сценическом правиле – иначе бы он ни за что не оставил своих бойцов двумя этажами ниже. Глава подполья искренне полагал, что его одинокого появления будет вполне достаточно, чтобы все пали ниц – и хозяйка квартиры, и дымчатый наперсник Африкана.

Понадеялся, короче, на свое грозное имя. «Не будешь тюрю кушать – Кученог заберет!…» Нашел кого пугать! И главное – чем!…

Гордыня нас губит, гордыня!… Хотя, появись он на пороге в сопровождении всей своей команды и с оружием наготове, реакция Ники, как мы вскоре увидим, была бы той же самой… А если вдобавок учесть, что Кученог вел трезвую безгрешную жизнь подпольщика и, сызмальства боясь женщин, предпочитал различать людей не по признаку пола, но исключительно по партийной принадлежности, то беззащитность его в данной ситуации становится очевидной.

– И-й… й-й… – Он все-таки попробовал упереться, но безуспешно. Его уже сажали в кресло.

– Нас так мало!… – вдохновенно вещала Ника. – Нас!… Творческих людей!… Так мало!… Нам надо встречаться!… Как можно чаще!… Я понимаю: некогда – теракты… Теракт – это вызов!… Это вызов системе!… Это вызов всему!… Что вы чувствуете, совершая теракт?… Я тоже хочу совершить теракт! То есть не-пре-менно возьмите меня на дело!… И вот попробуй только не взять!… Куда ты из Баклужино денешься?…

Как всегда до распития благородного напитка на брудершафт, к гостю она обращалась то на «ты», то на «вы».

Главарь боевиков судорожным движением отер покоробленный, взмокший лоб. Надо было что-то сказать… Но как?! Как это сделать, если зазора между словами Ника – Бог ей судья! – не оставляла вообще? Пока Панкрат пытался вспомнить, что он чувствует, совершая теракт, она уже трижды успела сменить тему.

– Голова у мужчины должна быть чистая и пушиться!… Если у мужчины сальные волосы – он для меня вообще не мужчина!…

Кажется, Кученога уже отчитывали за давно не мытую башку.

– Н-н…

– Глава подполья!… – в мистическом восторге восклицала Ника. – Это значит – черное кашемировое пальто!… Шляпа с мягкими полями!… Белое кашне!… Но не пиджачок!… Пиджачок снижает образ!…

Тут Кученог окончательно уяснил, что за Никой ему не поспеть в любом случае, и попробовал приступить к делу напрямик, минуя светскую беседу.

– Д-д… – начал было он, но тут в руке у него откуда-то взялась бутылка чумахлинского шампанского – и пришлось ее вскрыть. Ахнуло, как при покушении. Буйно закудрявилась пена, и Панкрата внезапно посетила тоска профессионала по навинченному на горлышко глушителю…

Страшная это штука – профессиональное мышление. Те, что снаружи, разумеется, поняли все превратно… За распахнутым настежь окном мотнулось нечто вроде гигантского маятника – спецназовец на веревке. По счастью, Панкрат Кученог сидел к происходящему спиной – поэтому обошлось без жертв. А то бы снял влет. Чисто рефлекторно…

Впрочем, спецназовец оказался приметлив и сообразителен. Уже отмахнув полпути, он разглядел, что в руках Панкрата не пистолет, а бутылка. Ухитрившись в последний момент изменить траекторию, отважный контрразведчик с маху вплющился в стену рядом с окном и, видимо, за что-то там ухватился. Внимания на него не обратили, поскольку шума он произвел немного, а тут еще отвлек нервно задергавшийся дверной колокольчик.

Ника поставила бокал на столик, выпорхнула в прихожую и распахнула входную дверь. Настежь, естественно…

– Аристарх!… – в восторге взвизгнула она, бросаясь на шею Аристарху. – Да ты моя умница! Я так тебе благодарна!… Такая лапушка твой Кученог!… Общительный! Обаятельный!…

Нет, нужно, конечно, быть Никой, чтобы при всем при том не заметить дюжину наставленных на тебя стволов!

– Ой, да ты с друзьями! – обрадовалась она. – Заходи! И они пусть заходят!…