Алая аура протопарторга. Абсолютно правдивые истории о кудесниках, магах и нечисти самой разнообразной

– Так а я и есть частное лицо!

– Кто? Ты? – Чародей опустил руку с бутылкой и, обернувшись целиком, с ядовитой ухмылкой оглядел посетителя, особо сосредоточивая внимание на его конечностях. – Да ты ж на поддергушках весь, как Буратино!

При всей своей хлёсткости сравнение особой точностью не отличалось. Марионеткой Буратино, скорее всего, не был, но что правда, то правда: от астрального тела посетителя отходили взлохмаченные энергетические шнуры (косицы, как их называет Савелий Сирота), состоящие из слипшихся воедино аурических волокон и красноречиво свидетельствующие о том, что к старому колдуну заявилась даже и не личность, а так, составная часть партийного аппарата.

Попади он на территорию Секондхенджа, ох несладко бы ему там пришлось!

– Это вам к кому-нибудь из чёрных магов надо, – продолжал Ефрем, с особой гадливостью выговаривая слово «вам». – Вон к Платошке Кудесову. Двор перейдёшь – первый подъезд, второй этаж. Квартиру – спросишь…

Но кувшиннорылый, по всему видать, был не из тех, кому достаточно указать разок на дверь. Не спрашивая разрешения, рекламодатель довольно-таки развязно опустился в кресло для посетителей и посмотрел на престарелого колдуна так, словно тот был гостем, а хозяином он сам.

– Вы правы, Ефрем Поликарпович, – заговорил пришелец другим голосом, должно быть принадлежащим его политической, а то и уголовной группировке. – Реклама в астрале меня, честно сказать, интересует мало. Точнее, совсем не интересует. А пришёл я к вам по очень серьёзному делу, от которого зависит не только наше, но и ваше будущее…

Давненько не беседовали с маститым чародеем в подобном тоне. Впрочем, удивляться тут нечему: незнакомец, напоминаем, говорил не от своего лица, а причастность к коллективному разуму, как известно, предполагает полную утрату индивидуальной совести.

– Только не вздумайте пугать меня тем, что наложите заклинание, наведёте порчу и всё такое, – бесстрашно продолжал он. – Человек я верующий, партийный и, думаю, без помощи не останусь. Словом, хотите вы этого, не хотите, а потолковать нам придётся…

Не пришлось. Оба сотовых телефона заголосили одновременно. Тот, что принадлежал Ефрему, заиграл «Как ныне сбирается вещий Олег», а переговорное устройство гостя грянуло первые такты гимна (слова Жуковского, музыка Александрова).

Какофония вышла умопомрачительная.

– Что? – крикнул в трубку кувшиннорылый. – Сюда?! Сейчас?..

– Ефрем Поликарпович? – в тот же миг осведомился сотик чародея. – С вами говорит референт кандидата в Президенты Баклужино…

– А что, Глебушка сам уж и позвонить не мог? – несколько даже ошалел старый колдун.

– Глеб Кондратьевич просит вас принять его через десять минут, – невозмутимо продолжал крохотный динамик. – Пожалуйста, никуда не уходите. Будьте на месте.

Вот жизнь пошла! Ефрем хмыкнул и дал отбой. Кувшиннорылого посетителя в комнате уже не наблюдалось. Сгинул. Слышно было, как он низвергается по лестнице, затем хлопнула внизу дверь подъезда – и всё стихло.

С телефоном в левой руке и невскрытой поллитровкой в правой, маститый кудесник некоторое время пребывал в оцепенении. Потом повертел бутылку, словно бы впервые видя перед собой нечто подобное, и бережно поставил непочатый сосуд на край стола, рядом с колбой дихлофоса.

Глава 8

Вскоре (ровно через десять минут, надо полагать) вновь запела входная дверь, и в захламлённую однокомнатку ступил кандидат в Президенты суверенной Республики Баклужино от блока «Колдуны за демократию» Глеб Портнягин.

Вероятно, сказалась дурная привычка старого колдуна мыслить заклинаниями. Взял вот и вызвал нечаянно. Хотя, с другой стороны, государственные мужи, чем их ни заклинай, на призывы простых избирателей отзываются редко.

Из-под кровати раздалось радостное поскуливание учёной хыки. Узнала, кинулась навстречу.

– Соскучилась… – с ностальгической улыбкой молвил Глеб.

Нагнулся, потрепал жуткое исчадье потустороннего мира по незримой холке, затем выпрямился и, растроганно вздёрнув брови, разгладил просевшую эфирную оболочку правого косяка.

– Ну, здравствуй, что ли… – прочувствованно произнёс он.

Прищуренным глазом старый чародей окинул выученика с головы до ног. И у этого тоже аура в косицы свалялась. Чисто осьминог!

А ведь, пожалуй, и впрямь Президентом станет.

– Здравствуй, здравствуй… – прошамкал колдун и кивком указал на свободный табурет. Присаживайся, мол.

Где они, привычные джинсы и кожаная куртка! Одетый с иголочки (будьте уверены, лучшей иголочки Баклужино), рослый кандидат в Президенты шагнул к табуретке и, как в добрые старые времена, сел напротив учителя.

А вот любопытно: визит к бывшему наставнику у него в плане мероприятий был заранее отмечен или как?

– Вот зашёл узнать… – со сдержанной грустью молвил высокий гость. – Не нуждаешься ли в чём…

– Я? – Старый колдун помолодел от изумления. – Ты, Глебушка, часом, не прихворнул? Третий глазик у тебя как? В порядке?