Алая графиня

Я все еще была не в себе после разговора с Лукой, когда через несколько часов прискакал гонец со «светским приглашением от друга, исключительно для ее сиятельства». Я приняла у него письмо и услышала, что отправитель остался на улице дожидаться немедленного ответа. Я передала послание Катерине, которая сидела в своем кабинете, диктуя ежедневные письма секретарю. Она сломала печать, на волосок разогнула лист, затем быстро сложила его. Ее глаза широко раскрылись в предвкушении, рот плотно сжался, чтобы не растянуться в улыбке. Графиня жестом велела секретарю и виночерпию выйти, а мне приказала остаться. Когда дверь закрылась, она развернула письмо, написанное моим шифром, воспроизведенным рукой француза.

— Это от Жерара! — шепнула Катерина и велела мне нести ключ.

Я сделала это, села за письменный стол госпожи, записала расшифровку и протянула бумагу ей.

Она схватила лист и принялась читать, едва слышно бубня себе под нос. Когда речь заходила о чтении или письме, Катерина лишалась всей своей резвости. Несколько раз она спотыкалась на отдельных словах, однако, судя по волнению, нарастающему в голосе, общую идею вполне уловила.

Моя дорогая!

Я тоже страстно мечтаю увидеть тебя наедине и высказать все, что у меня на сердце. Как и ты, я никогда еще не был так влюблен. Воспоминания о тебе, о твоей поразительной красоте, очаровании, душевной щедрости настолько занимают мой разум, что я не в силах есть, спать или сосредоточиться на работе. Твои глаза подобны сапфирам, кожа нежна и ароматна, словно сливки, а волосы чистое золото! Когда я увижу тебя? Укажи время и место, и я прилечу! Никакой долг не сможет задержать меня на пути к тебе.

Твой полный обожания слуга,

Ж.

Над некоторыми строками Катерина потешалась, говорила с насмешливым фырканьем:

— Глаза подобны сапфирам! Волосы чистое золото! Какая пошлость! Хорошо, что он выбрал карьеру политика, а не поэта.

Но она все равно посмеивалась и приказала мне устроить рандеву в этот же вечер, зная, что граф Джироламо пригласил сегодня несколько человек для важного разговора, который наверняка затянется за полночь.

— Ты хочешь, чтобы он пришел сюда, во дворец?! — выдохнула я. — Пока твой муж принимает гостей? В жизни не встречала большей глупости!

Она лишь усмехнулась, настолько взволнованная, что даже не обратила внимания на мою брань.

— Это возбуждает еще сильнее, правда?

— Ничего подобного, — угрюмо отозвалась я. — Бона наказала мне присматривать за тобой. Тебе нет еще и пятнадцати, и твои представления о романтических связях…

— Не твоя забота, — ледяным тоном завершила Катерина.

— Ваше сиятельство! — начала я официальным тоном. — Если ваш муж узнает, то в лучшем случае он вас побьет. Может и убить, и никто в Риме не посмеет ему помешать и не станет мстить за вашу смерть.

Она надула пухлые губы и обиженно, по-детски произнесла:

— Гонец ждет! Делай, как я велела!

Я вздохнула и написала ответ.

Любимый!

Приходи сегодня ко мне во дворец, когда церковные колокола прозвонят к вечерне. Войди через дверь для слуг в восточном крыле. Я устрою так, чтобы ворота были не заперты, и удалю оттуда стражников. Слева от входа начинается мощеная дорожка, которая ведет в глубь двора. Иди по ней, когда увидишь фонтан с нимфой под большим оливковым деревом, остановись и жди. Я тебя найду.

Мое сердце уже принадлежит тебе. Я сгораю от желания дать еще больше.

К.

Прежде чем отправить письмо, я убедила Катерину поговорить с секретарем и выяснить, чем занимается граф этим вечером. Джироламо встречался с важными персонами, предпочитающими сохранять инкогнито, однако секретарь признался, что в их числе будет Франческо Сальвиати, архиепископ Пизы. Это меня обеспокоило, поскольку я знала, что Медичи противились его назначению. Пиза считалась территорией Флоренции, и архиепископами там всегда были Медичи, пока Сикст не поставил на эту должность Сальвиати, своего дальнего родственника, что, как было известно всем, привело Лоренцо в негодование.