Алая кровь на белых крыльях

В том, что большевики большевикам рознь, полковник Сергей Николаевич Неклюдов убедился в 1918 году, когда Антанта и польские легионы оккупировали Россию. Сразу же выяснилось кто есть кто. Только к сожалению дорогой ценой. Не станешь же объяснять генералу, что и среди наших, продажных сволочей, которые стали лизать задницу оккупантам оказалось не меньше, чем среди большевиков. Не поймет. Однако это факт. Так же как фактом является и то, что очень многие из большевиков не стали сотрудничать с оккупантами, и именно такие и составляют треть его отряда, и не самую худшую треть. Одна операция по освобождению заложников из тюрьмы, которую провел этот грузин Джугашвили, чего стоит! Нагло, средь бела дня учинить скандал и потасовку, привлечь к этой потасовке всю дежурную смену охранявшего караула, а затем взорвать бомбу. Как этого бомбиста с тигриными глазами только не убило в этой заварухе. Ведь почитай себе под ноги бомбу кинул! А когда караул взрывом положили, то вызволить заложников оказалось делом нескольких минут. И если бы не эта акция, то его отряд сейчас был бы меньше на треть — ту самую треть, которую освободили из тюрьмы.

Ну и плевать, что они пролетарии и карбонарии. Говорят, под Питером, женские экипажи на бомбардировщиках воюют. А под Тамбовом какой-то крестьянин Антонов полковниками командует, и не просто командует, а ляхов бьет и в хвост и в гриву. К чему тогда эта чушь про Учредительное собрание? И где его собирать? В мертвом Минске? Или в ополовиненном Киеве? Если в Москве народу загубили в лагерях столько, что страшно становится! Что вообще от России осталось? И сколько народу еще поляжет, чтобы Россия осталась? И вообще, войска нового Союза это Ноев Ковчег спасения России.

Сталину, как выпускнику духовной семинарии не давала покой одна вещь — оккупация оккупацией, интервенты интервентами — это все человеческое, земное — с этим можно было бороться словом и делом — агитацией и штыком, а вот какой-то второй слой, который он ощущал под всем этим ужасом в России. И пришло это не с поляками а раньше. Вот только когда? Он мучительно перебирал события прошлого, пытаясь отыскать признаки того, что вызывало у него духовное опасение.

И он нашел это — первые признаки опасения появились у него после прибытия в 1917 году в Россию Троцкого и его команды. Но что это? Познаний Иосифа Виссарионовича здесь явно не хватало. Нужен был действительно духовный человек. И он пошел к Патриарху Тихону. Рассказ Тихона его ошеломил: