Алая магнолия (ЛП)

Реальность такова, что я не знаю, что и думать. Я предполагаю, что, возможно, могу ошибиться в том, что я видела. Но почему-то я так не думаю. Я думаю, что есть целая история, которую я не знаю, и это заставляет меня чувствовать себя неловко.

— Как получилось, что ты просто оказался на вечеринке?

Я свирепо смотрю на него. — Ты преследуешь меня?

— Совпадение. Мне нравится присматривать за Джереми.

Он бросает на меня косой взгляд, на его лице все та же сводящая с ума улыбка.

Я складываю руки на груди и смотрю в окно. — Пришло время тебе дать мне несколько реальных ответов.

— Есть только один ответ, который имеет значение.

Он сворачивает на дорогу, ведущую к моему дому. — Слово «да» и твоя подпись на документах о праве собственности на дом моей семьи.

Когда я закатываю глаза, он улыбается, и я чертовски раздражена, потому что, несмотря ни на что, мне хочется улыбнуться в ответ. Антуан может заставить меня чувствовать себя неловко, но он очаровывает меня в равной степени.

— Послушай. Это не только мое решение. Мой брат месяцами работал над предложением этого дома. Для него это воплощение мечты. Ему это нравится.

— А ты любишь своего брата.

Я киваю. — Да.

— Я уважаю это.

Он делает паузу, как будто тщательно обдумывает свои следующие слова.

— Я не пытаюсь разрушить мечту твоего брата, Харпер, или твою. Я понимаю, что всё кажется запутанным, и что вы хотите получить ответы. Но есть некоторые вещи, которые я не могу объяснить, и мне нужно, чтобы ты услышала меня, когда я говорю, что для вас обоих будет лучше, если я этого не сделаю. Я бы хотел, чтобы вы также поверили мне, когда я скажу, что ни один из вас не в безопасности, пока этот дом записан на ваше имя.

— Ты пытаешься обвинить в том, что случилось сегодня вечером, меня, владельца твоего семейного дома?

— Нет.

Он качает головой. — По крайней мере, сегодняшний вечер был совершенно не связан.

По крайней мере, я так думаю. Это означает, что другие вещи связаны между собой. Но какие вещи? И как?

— Если это было совершенно не связано, почему ты раньше сказал мне не идти?

Я стою спиной к двери, наблюдая за ним, и мне было бы легче продолжать свою жесткую линию допроса, если бы он не выглядел таким удивленным тем, что я говорю. То, как его губы полуулыбаются на каждый мой вопрос, вызывает у меня неприятный трепет по спине.

— Эти вечеринки никогда не были хорошей идеей.

Его глаза бегут в сторону. — Особенно когда ты так прекрасно выглядишь в платье.

— Ты не знал, что я надену платье, — неловко говорю я.

Он смеется низким горловым смехом, и я чувствую, как мой желудок переворачивается. — Скажем так, это было нетрудно представить.

— Итак, ты хочешь сказать, что я не могу пойти на вечеринку в платье и быть в безопасности? Тебе не кажется, что это немного старомодно?

На этот раз его смех искренен.

— Может быть, так и есть.

Он наклоняет голову, как будто в ответ на личную шутку. — Но я действительно думаю, что такое красивое платье заслуживает лучшего вечера, чем тусовка у реки.

Поскольку я думала точно так же, трудно спорить. Я меняю тему разговора.

— Ты собираешься рассказать мне, что случилось с теми парнями там?

Я знаю, что он этого не сделает, но я не могу отпустить это.

— Я привел убедительный аргумент в пользу того, что другая сторона государственной границы может быть лучшим местом, чтобы провести остаток их вечера.

Он сворачивает на покрытую дубами подъездную дорожку. — И они просто согласились уйти.

Что-то в том, как беззаботно он отклоняет вопрос, делает меня еще более уверенной, что он многого не говорит.

Он приподнимает одно плечо. — После небольшого обсуждения.

Я стараюсь не представлять, какую форму приняла эта дискуссия. Инстинкт подсказывает мне, что очень мало из этого было словесным. Что возвращает меня к тому, как Антуан сразился с целой группой парней, не получив никаких реальных травм, что, в свою очередь, возвращает это неприятное чувство.

Пикап Коннора припаркован снаружи, и он сидит на крыльце у штормового фонаря, щурясь на фары. Он никогда бы не сказал мне не идти на вечеринку, но я подозреваю, что он никогда не ложится спать, пока не узнает, что я дома. Это должно было бы раздражать, но, если честно, это немного трогательно. Антуан паркует пикап и выключает двигатель.

— Тебе, наверное, лучше уйти, — торопливо говорю я.

У нас с Коннором до сих пор не было никаких реальных причин для обсуждения свиданий, но что-то подсказывает мне, что Антуан Мариньи, возможно, не лучшее место для начала. Однако его дверь уже открыта, и с этой пугающей быстротой Антуан оказывается рядом и открывает мою прежде, чем я заканчиваю говорить. Я пристально смотрю на него, когда выхожу, затем вздрагиваю, когда моя босая нога приземляется на острый камень. — Черт.

Я наклоняюсь, чтобы осмотреть свою ногу, морщась, когда с нее начинает капать кровь. — Коннор, — зову я. — Ты можешь принести мои ботинки? Я порезала ногу. Я поднимаю глаза, и, должно быть, это игра света, потому что на мгновение мне кажется, что глаза Антуана действительно блестят в темноте, как у какого-то смертоносного животного.