Алая магнолия (ЛП)

Затем я возвращаюсь к успокаивающей безопасности гнева и ругаю себя за то, что представляю пронзительные глаза и мощное тело Антуана Мариньи, когда ненавижу в нем все. Я напоминаю себе, что больше всего на свете хочу, чтобы он ушел и никогда не возвращался, чтобы моя жизнь вернулась в нормальное русло. Ну, что бы ни было нормальным в моей жизни.

Проблема в том, что, несмотря на все, что Селена рассказала мне и в чем он сам признался, я к своему ужасу осознаю, что на самом деле не ненавижу Антуана.

Я нахожу невозможным совместить человека со злой полуулыбкой, который хочет устранить поломку в моей машине, с сумасшедшим, который пытал рабов и, возможно, убил родителей Джереми. Правда в том, что я просто не знаю, чему верить. И если быть совершенно честной с собой…Я так же очарована Антуаном Мариньи, как никогда.

Я не очень-то люблю себя за это. Почему-то я чувствую, что у меня должно быть больше моральных сил. Никогда не понимала девушек, которые влюбляются в Плохих Парней. Немного подумав об этом, я всегда считала, что герои должны быть твердо отлиты в благородной, надежной форме, а не в форме опасности. Не уверена, что насчёт меня, то что несмотря на все, что я знаю о прошлом Антуана, его глаза, кажется, все еще преследуют меня в каждый момент бодрствования.

В тот вечер Эйвери печет печенье и говорит мне, что планирует отнести его Коннору в среду, что меня вполне устраивает. — Я собираюсь кое-что сделать для своего художественного проекта, — говорю я ей. — Я поеду на своей машине. Могу немного опоздать с возвращением. За городом есть местечко, где я хочу попробовать сделать набросок в сумерках.

Она закатывает глаза и говорит мне, что я арт задрот, что меня вполне устраивает. Я получаю сообщение перед тем, как лечь спать, с незнакомого номера с адресом и временем, и я понимаю, что Антуан, должно быть, взял мои данные с телефона Джереми. «Ты можете оставить свою машину у дома Джереми», говорится в нем. «Мы поедем на моей».

В среду я жду, пока все уйдут из дома, прежде чем одеться. У меня есть момент, когда я смотрю на одежду, разложенную на кровати, и задаюсь вопросом, не следует ли мне просто выбросить ее в мусорное ведро и появиться в джинсах и футболке. Но какая-то глубокая, гордая часть меня восстает против этого. Я сделала выбор, и я буду его придерживаться. И я не буду давать свои свадебные клятвы в джинсах, как будто это какой-то полуночный побег из Вегаса. Независимо от того, за какого монстра я выхожу замуж, это мое решение, и я буду носить его с гордостью. Я собираю волосы в свободный узел, который позволяет локонам падать на мое лицо, накладываю макияж и надеваю серьги с жемчужными каплями, которые мама оставила мне. Что-то заимствованное, думаю я, и мое сердце сжимается. Изумрудное шелковое платье подходит к моим глазам, отчего они кажутся больше, чем обычно. У меня есть туфли на каблуках с ремешками, которые я изначально купила к платью, и когда я наконец смотрю в зеркало, мне кажется, что маме и Тессе не было бы стыдно, если бы они увидели меня.

Когда я паркуюсь у дома Джереми, на мгновение мне кажется, что я ошиблась адресом. Это современное двухэтажное здание, построенное из дерева и стекла, выступающее над водой, с причалом, построенным под ним. Когда я узнаю лодку, привязанную там, как ту, на которой плыл Антуан в день нашей встречи, я уверена, что нахожусь в нужном месте. Это тихое и красивое место, окруженное кизилом и красным бутоном, с кипарисами на болотистой почве под домом. У меня сложилось впечатление, что у родителей Джереми вообще не было денег. Я и не думала, что он будет жить в таком красивом доме. Я иду открывать дверцу машины, надеясь, что у меня будет возможность поговорить с Джереми, но когда я тянусь к ручке, Антуан выходит из дома и закрывает за собой входную дверь.

Я стараюсь не пялиться.

Он одет в черный костюм и белую рубашку, но на этом условности заканчиваются. Пиджак от костюма расстегнут, как и рубашка у шеи. Контраст между его блестящей кожей и тонким белым хлопком разителен. То, как брюки от костюма свисают с его стройной фигуры, — мечта модели подиума. С его взъерошенными волосами и легкой щетиной он умудряется выглядеть задумчивым, растрепанным и невероятно элегантным одновременно. Он замечает, что я наблюдаю за ним, и его глаза слегка вспыхивают. Я чувствую, как нежелательный румянец заливает мое лицо. Я выхожу из машины, чтобы скрыть свой дискомфорт. Когда я оглядываюсь назад, он вообще не двигается. Он смотрит на меня, его рот слегка приоткрыт, и его глаза, кажется, оставляют след на моей коже.

Я неловко пожимаю плечами. — Я действительно не знала, что надеть, — бормочу я, а затем думаю, как нелепо даже думать о таких вещах в данных обстоятельствах.

— Ты сногсшибательна.

Его голос немного грубоват, и он все еще не двигается. Когда я краснею еще сильнее и тянусь за своей сумкой, он, кажется, приходит в себя, и указывает на гараж слева. — Я за машиной.