Алая роза – символ печали

Дело дошло до того, что мой старый друг доложил своей новой подруге Виктории о моем увлечении гаданием на костях, присовокупив массу исторических сведений и любопытных фактов по данной теме и тем самым окончательно очаровав Снежную королеву, к этому времени совершенно растаявшую.

В итоге, когда ближе к трем часам ночи я стала потихоньку собираться домой, Виктория царственным жестом руки остановила поток моей прощально-благодарственной речи:

— Сделаем так: для вас швейцар вызовет такси, а Константина я принудительно оставляю здесь — мне так редко удается по-настоящему отдохнуть, пообщаться с кем-то по душам, что такой шанс упускать нельзя. Ведь мы еще не обсудили столько интересных тем!

Костик бросил на меня отчаянный взгляд, но что я могла сделать? Павел под белы руки проводил меня к выходу и самолично усадил в подкативший суперэлегантный «Феррари» — личный автотранспорт «Rendez-vous» для VIP-персон — одно из тех такси, которые дежурят всю ночь у подъезда, придавая клубу потрясающую значительность.

Я уехала, благодаря бога за то, что я — полный дуб и по части денежных деревьев, и относительно мирового джаза, и по ряду других чрезвычайно интересных на взгляд Виктории тем. За все, в том числе и за сногсшибательный ум, приходится платить — так что, сами понимаете, мне только и оставалось, что пожелать Костику чудно провести время, бросив на прощанье «беспокойной ночи».

— Куда вас доставить? — поинтересовался шофер — мужчина «за сорок», в элегантном смокинге и с алой розочкой в петлице.

Глядя на него, вовек на поверишь, что это всего-навсего водила. Голубая кровь! Агент Ее Величества Джеймс Бонд!

Я улыбнулась.

— Домой!..

Веселый смех шофера-Бонда, мягкий шелест шин, огни ночного города, далекое эхо смеха и доносящейся музыки, бесконечные жизнерадостные монологи этого самого водилы — о чем он только не вспоминал, не рассказывал, придавая личности своего босса простой и человечный облик, — сопровождали меня всю дорогу.

— …а как он всегда интересуется, все ли у меня благополучно, все ли хорошо, выздоровел ли мой пацан…

Кто бы знал, как я, находясь в состоянии полудремы в роскошном салоне роскошного автомобиля, мечтала об одном: о тишине. Господи, этот водила стал для меня настоящим проклятьем — он не замолкал ни на секунду!

— …а его супружница была настоящая красавица, и при всем при том такая простая, веселая: всегда рассмешит, развеселит, порадуется за тебя. Потому как только я узнал, что в ту самую ночь, когда я босса возил среди ночи до дома, Маргарита уже, скорей всего, мертвая лежала где-то там…

— …эх, заметил бы он, красавец наш, как на него все наши супер-пупер-дамы из самых крутых клиенток пялятся! Миллионы бы выложили, только бы Павел Николаевич им улыбнулся. А он — никогда, для него, кроме его супружницы, других дам в природе не существует…

«Замолчи, замолчи, болтун — находка для шпиона! Боже мой, как же я устала, как безумно устала…»

Наконец «Феррари» притормозил у моего подъезда, и шофер, выскочив, услужливо распахнул дверцу прямо перед моим носом:

— Прошу вас, мы прибыли! Спокойной ночи.

Я вышла, оперевшись на его галантно подставленную руку, благодарно кивнула и прошла к подъезду.

Пожалуй, если я о чем и пожалела в этот момент — только о том, что все бюро местных бабулек давно дрыхло по своим квартирам и никто не видел моего триумфального прибытия на роскошном авто…

Глава 30

«Ночь нежна» — название этого великого романа все время крутилось у меня в голове в ту ночь. Вернувшись домой, я долго не могла уснуть и вертелась в кровати, пока, решительно накинув на плечи пеньюар, не вышла на балкон.

Теплый воздух таинственного цвета индиго словно обнимал меня за плечи, а звезды, дружески подмигивая сверху, из бездны ночи, нашептывали то слова полузабытых старых песен, то доносили слабые отголоски сегодняшних фраз, прозвучавших под мелодии кул-джаз.

…Высокое, восторженно-возвышенное и одновременно — диктующее, менторское сопрано Виктории, которое, казалось, заглушало все вокруг, так что реплики других персонажей доносились лишь слабым эхом.

«Он настоящий волшебник! Денежное дерево нужно поливать не чаще раза в неделю и желательно…»

И тут же — глухой, негромкий голос Павла.

«Я испугался. Всем известно: когда случаются такие убийства, первый подозреваемый — муж…»

Круговерть реплик, голоса и интонации гудели в моей голове, среди них победно солировал голос Виктории.

«А как он танцует! Сто лет я так не танцевала…»

«Давайте выпьем за Константина!..»

«Константин, а что вы скажите о…»

«Невероятно! Мы с Костиком сейчас снова станцуем!..»

И, тем не менее, для меня стократ важнее и значительнее казался голос Павла где-то на втором плане.