Алая зима (ЛП)

Катсуо стоял в коридоре, нервно переминаясь с ноги на ногу, хоть он был стражем, мужчина не мог ворваться в ее спальню. Она вспомнила, как Широ скользил носом по ее челюсти, его теплое дыхание у ее уха. Жар прилил к ее лицу, она прогнала воспоминание.

— Катсуо, — прошептала она.

— Эми, — он скользнул взглядом по спутанным распущенным волосам, белом одеянии для сна. Она невольно плотнее укутала одежду. На его щеках проступил румянец. — Кицунэ пропал, — выпалил он. — Я проверил кладовую, а его там не было. И следов на снегу. И одеяло тоже пропало… — он замолчал и посмотрел на нее. — Почему ты не удивлена?

Она моргнула.

— Ох…

Он привстал на носочки и заглянул поверх ее головы. Недоверие проступило на его лице, он схватил ее дверь и отодвинул сильнее.

— Это одеяло из кладовой? И… полотенца в крови? Что ты делала, Эми?

Вина пронзала ее, она оглянулась на комнату, на одеяло, полотенца и аптечку, которые оставила в углу перед тем, как провалиться в сон.

— Эм, — пробормотала она. — Буря была ужасной. Я боялась, что кицунэ замерзнет…

— Это лис-ёкай, Эми. У него есть мех. Он живет зимой там.

— Знаю, — сказала она возмущенно, пытаясь не теряться из-за его гнева. — Но он был сильно ранен. Я беспокоилась. Я принесла его сюда согреть. Он был без сознания, и…

— Где он теперь?

— Ну, всю ночь он без сознания не оставался…

Катсуо почти дрожал от гнева. Он потер одной рукой висок.

— Почему тебе так хочется рисковать собой?

— Все хорошо, — сказала она, кривясь. — Я в порядке. Ни царапины. Кицунэ ушел. Он убежал посреди ночи, наверное, в лес.

Он вздохнул, опустил ладонь на рукоять меча. Она надеялась, что это он невольно.

— Что ж, нам хоть не нужно о нем тревожиться. Ты свой долг отплатила.

Она кивнула. Ему не нужно знать, что кицунэ решил, что он в долгу перед ней. И она не хотела упоминать, что кицунэ смог превратиться почти в человека. И она не собиралась даже Катсуо рассказывать, что случайно заключила с ёкаем сделку.

— Я лучше уберу в кладовой, — сказал он. — Вряд ли каннуши Фуджимото туда зайдет, но все же…

Хмуро поклонившись, он пошел прочь. Она закрыла дверь и прижалась к ней, окинула комнату взглядом. Окровавленные полотенца, миска с розоватой водой, которая чудом не пролилась, разбитые вазы. Может, ей тоже стоит убраться. Собрав полотенца, она посмотрела на постель. Она почти могла видеть его сидящим там, его белые волосы сияли, рубиновые глаза блестели, когда он криво улыбался ей.

Качая головой, она продолжила уборку, пытаясь не думать о нем… и об опасной сделке, которую нечаянно заключила.

* * *

Эми старалась сосредоточиться, но это было сложно.

Она механически водила метлой по ступенькам, от движений отлетал снег. На несколько ступенек ниже Юи и Рина уже смели основную часть снега, оставив Эми немного на каждой ступеньке. Внизу красные тории отмечали границу земель храма и резко контрастировали с белым снегом вокруг.

Минору прислонился к тории и постоянно смотрел на лес. Солнце садилось за западную гору, и он лениво крутил свой посох с лезвием, чтобы золотой свет вспыхивал на изогнутой стали. Рядом с краем земель они с Катсуо сильнее тревожились за ее безопасность.

Она едва обращала внимание на него или девочек. Ее внутренний монолог — непрекращающийся анализ ее встречи с кицунэ — слишком отвлекал. Она прокручивала их разговор, сделку, его угрозу. Она не думала, что он согласится, она ожидала, что он отвергнет ее просьбу, ведь она была опасной и нечестной. Почему он согласился? Честь была для него так важна?

Может, он согласился для вида, а сам лишь попытается исполнить просьбу, чтобы успокоить гордость. Но если он все-таки найдет ей Аматсуками? Если она все же узнает правду о том, что ждет ее в день солнцестояния?

И если у нее будет шанс, попросит ли она Аматсуками об изменении судьбы?

Мысли кружились, каждый раз она убеждала себя, что ее судьба была предрешена десять лет назад, но слабая надежда мешала ее хрупкому смирению. И по какой-то странной причине лицо Широ перебивало ее мысли, путало эмоции. Нечитаемые мысли мелькали в рубиновых глазах, подрагивали его лисьи уши, губы хитро изгибались, и эти маленькие движения точно что-то значили. Ёкаи были опасными неизвестными так долго, что было странно видеть, какой настоящий Широ, говорить с ним, словно он человек, как она.

— Ита-а-а-ак, — протянула Рина, прервав мысли Эми. — Мы слышали о твоем ночном приключении.

Эми нахмурилась и смахнула снег сильнее, чем нужно.

— Ты правда ездила на Торнадо в горы посреди ночи?

Она уткнулась метлой в угол ступеньки и пробормотала:

— Не совсем так.

Рина поднялась к Эми.

— Поверить не могу! Каннуши Фуджимото та-а-ак злился. Нанако тоже возмущалась? Я бы хотела увидеть это.

Эми впервые посмотрела на Рину. Девушка улыбалась ей, но не с насмешкой, а с восторгом и весельем.

— Я… да, они расстроены. Я не хотела тревожить кого-то. Просто…

— Не могла больше сидеть взаперти? — сказала Рина с понимающим кивком. — Понимаю. Я убегала четыре раза в прошлом году, чтобы хоть немного побыть без присмотра родителей. И после солнцестояния веселья у тебя уже не будет, знаешь?