Алеет восток

– У вас какой-нибудь Рокфеллер прибыль получит и в свой карман, – ответил русский, – и мое: хочу, пропью, проиграю, прогуляю. Или как помру, сыну оставлю – а если сын дурак? У нас справедливее: все идет в общее, всему народу. Потому скоро мы вас обгоним и перегоним, и по промышленности, как товарищ Сталин обещал.

– А мы по-вашему не хотим, – ответил Джимми, – вот мечтаю свой бизнес начать. И думаю, что в Америке большинство парней меня поддержит.

– Дались вы нам! – ответил русский. – Идея мировой революции уже неактуальна, как Троцкий подох. А товарищ Сталин говорит – будем строить социализм в одной стране. Ну и в тех, кто с нами.

– Понятно, – заметил Джимми, – решили не навязывать свои правила бизнеса всем, а расширять территорию своего. Это как у нас война была сто лет назад – из-за спора, такие, как я, собственность белых или работают на белых? И как тогда спорили, какой-то штат за Север или за Юг, нам учитель рассказывал – так сейчас воюем, чей Китай, ваш или наш.

– Чушь! – заявил русский. – Мы Китай присоединять не собираемся.

– А какая разница, – заметил Джимми, – как у нас, что южнее Рио-Гранде, то наше. Хоть там правят такие же макаки, как Мао или Чан.

– Летят, – вдруг сказал русский, – слышишь, летят!

И стал доставать ракетницу. Джимми тоже вынул свою.

Красная ракета – сигнал бедствия, одинаковый во всех странах.

И чуть в стороне прошла пара «мигов». Видели или нет, непонятно! Быстро ушли куда-то на юго-восток.

Через четверть часа с северо-востока показался еще один самолет, двухмоторная летающая лодка «каталина». Заметив плотики – так как изменила курс, шла прямо к терпящим бедствие. Стала заходить на посадку.

Джимми и русский прекратили разговор. Кому из них домой с победой?

Сел, подруливает. Видны красные звезды на хвосте.

– Ну что, погребли? – сказал русский. – Или хочешь остаться? Может, и тебя твои подберут!

Джимми отрицательно качнул головой. Перспектива провести на плоту посреди моря еще бог знает сколько времени и, возможно, стать ненайденным мумифицированным трупом, как рассказывал инструктор, пугала его куда больше, чем русский плен.

На борту русского гидроплана уже были, кроме экипажа, один подобранный русский пилот (бывший спутник Джимми оживился: «Лешка, хорошо, что живой!»), и двое американцев (Джимми никого не узнал в лицо, ну а те, если и узнали, то не подали вида). Кольт у Джимми отобрали, но относились вполне пристойно, без оскорблений. Где-то через час «каталина»-амфибия приземлилась на русском аэродроме, выгрузила пассажиров и, даже не дозаправляясь, снова пошла на взлет, искать сбитых. Спасенные русские здесь были явно хорошо знакомы всем – ну а пленных отвели в сторону. Джимми встревожился, а вдруг сейчас их всех расстреляют, и никто никогда не узнает об их судьбе? Но появился врач с санитарной сумкой, стал спрашивать, нужна ли кому-то помощь.

– Эй! – окликнул Джимми русского подполковника на прощание. – Ладно, сейчас тебе повезло. В следующий раз, возможно, повезет мне!

– Ты даже не представляешь, как тебе повезло, артист, что тебя подобрал наш самолет, а не ваш, – был ответ. – У нас ведь правило: русские не сдаются!

И Михаил Гриб достал из кармана гранату-лимонку с вставленным запалом. Усмехнулся, глянув на вытянувшееся лицо Джимми. Повернулся и зашагал куда-то через летное поле.

Из книги А. Бушкова «Свет над волнами

(загадки, тайны, сенсации)».

Записано в 2000 г. (альт-ист)

Да, я отлично помню тот день, 5 сентября 1950 года.

Мне было тогда двадцать восемь, я был в звании каплея. А «Луга» была первым кораблем, которым я командовал. Не судно – боевой корабль, раз числится минным заградителем, несет орудия и военно-морской флаг. Числился минзагом, но в октябре сорок девятого, когда я получил назначение, мне было сказано, по секрету и под подписку о неразглашении, что на самом деле это специализированный корабль «радиовойны», оснащен особой аппаратурой, которая может делать невидимым для вражеских локаторов не только себя, но и целую эскадру.