Алекс Багенге: Террор оружейников

Ожидая продолжения связки его движений, Рэм начала было уклон от бокового удара в голову, но Алекс, изогнувшись, провел удар снизу. Он пришёлся вскользь, но Алекс тут же дополнил его коленом сбоку.

Рэм буквально оторвало от земли и отбросило к бетонному блоку. Пытаясь вывернуться, она, не глядя, ударила ногой назад, но Алекс подбил её своей ногой под колено, заставив ещё сильнее прижаться к стене.

Она почувствовала, как он схватил её за шкирку, и бетон понёсся ей навстречу.

Дважды ударив Рэм головой о стену, Алекс выпустил её, отвёл руку назад и вверх, и, резко опустив, сломал ребром ладони ей шею.

Даже не оглядываясь на результаты боя, он быстро собрал с трупов осколочные гранаты и распихал их по карманам жилетки.

Интересно, подумал он, хватило ли ума у оставшихся в живых снайперов покинуть стройплощадку?

Он улыбнулся, подкинул на руке гранату, поймал и вынул из неё чеку.

***

Боец клана Жерло, Улисс Мэйтата, пришёл в сознание и, полежав некоторое время, попытался подняться. Его руки без конца разъезжались по кровавой луже, но, наконец, ему все же удалось сесть и привалиться спиной к стене.

При каждом вздохе в боку что-то царапало. Голова тупо болела. В ушах стоял звон. Скапливающуюся во рту кровь то и дело приходилось выталкивать языком наружу, и она струйкой стекала на землю.

Превозмогая боль, Улисс попытался вспомнить, что произошло. К его сожалению, это оказалось куда проще, чем сесть.

Енот вытащил изо рта выбитый зуб. Потом второй. С сожалением, словно драгоценности, ставшие бессмысленными, он отбросил их в сторону, и, едва ворочая головой от боли, огляделся.

Тела, гильзы и много крови.

Наверное, подумал он, здесь стоит тот ещё смрад.

Улисс был ещё совсем молод. Ему только-только минуло двенадцать лет. Не глупый и не умный — обычный енот, нищий подросток нищих же родителей. Обычное дело для Эйоланда.

Маленьким, он мечтал стать полицейским. Мечтал, как будет ловить преступников. Он рос идеалистом, со всей своей мечтой. Он лелеял её в своих играх, дома и на детской площадке, в своих снах и грезах, в детских рисунках и по-детски нескладных стихах, которые украдкой от родителей и других маленьких енотов писал детским же ломаным почерком.

Он рос и лелеял свою мечту, пока не вырос достаточно, чтобы осознать горькую правду реальности — он никогда не сможет поступить в Академию. И никогда не станет ни полицейским, ни военным. Для таких, как он, подобное будущее оказалось попросту недоступным.

Был ли у него выбор? Он не знал. Распрощавшись после школы с детством, он посчитал, что ему повезло. Оружейный клан Жерло принял его к себе и направил на курсы солдат. Улиссу нравилось учиться. Он изо всех сил старался реализовать ту полузабытую мечту детства, которая так согревала маленькие надежды маленького енота.

Здесь, в кровавом лабиринте строительного мусора, ни его мечты и надежды, ни его подготовка не дали ему ровным счётом ничего.

Крови во рту поубавилось, но он выплюнул ещё один зуб.

Впрочем, подумал он, кажется, он всё же остался жив.

И, словно в ответ на свои мысли, он услышал, как некто, среди куч битого кирпича и арматуры, направляется в его сторону. Некто, втаптывающий в бездушную бетонную пыль его только что проснувшиеся детские надежды.

Улисс попытался нащупать на земле какое-нибудь оружие, заставляя себя двигать руками.

А некто, тем временем, приближался, напевая довольным голосом песенку.

Завалила закат одноглазая, но симпатичная ночь,

Пахнет заячьим супом от деда Мазая,

Положив на полу от буржуйки совсем угоревшую дочь,

Нацепив дробовик на тропу выползаю.

Поброжу по болотам, проверю грибные места,

Отпущу свою душу погреться на звезды,

Да по совести надо поправить могилку мента,

Что весной напугал меня выстрелом в воздух.

Улисс оцепенел, заворожённо вслушиваясь.

Приближающийся тери пел с вдохновением, с ярко выраженным хорошим настроением, словно весь мир любил только его, за что он, поющий, был ему безмерно благодарен.

И в честь него пел свою песенку.

Наконец тери замолчал, и Улисс его сразу увидел — вышедшего из-за бетонного блока леопарда.

Невысокого роста, с головы до кончика хвоста покрытый киноварью — выделялась лишь вылизанная морда — слегка пританцовывая, тот направлялся прямо к нему. В руке он сжимал какой-то круглый предмет, смутно знакомый Улиссу.

Енот вновь попытался нащупать автомат, но не смог. Тогда он достал нож.

Леопард, заляпанное кровью счастье от ушей до пят, играючи забрал у него нож и выбросил его вон. Затем сел рядом, также спиной опёршись на стену.

Улисс попытался было ударить его когтями, но леопард отвесил ему оплеуху. В голове вновь зазвенело, и он поник, в полуобморочном от боли состоянии.

Леопард обнял его рукой и прижал к себе.