Алекс Багенге: Террор оружейников

Она взглянула на Алекса, стараясь не вдыхать его запах. Тот откинулся на спинку дивана и наслаждался ощущениями прохладного и вместе с тем обжигающего спирта на своих ранах, словно позабыв о ней. Его как будто бы достали на короткое время из котла с кипящей в нем войной, в непривычный для него живой мир. Он выглядел как концентрат смерти, живая погибель, машина, неспособная остановиться и слепо направляющаяся к своей цели.

Вот только цель эта давно уже его не интересовала. Он превратился в квинтэссенцию процесса, неспособный без него существовать. Если его перенести прямо к цели, то он сразу истончится и исчезнет, не в силах перенести жизнь без чужой смерти.

Она разглядывала Алекса, способного наслаждаться кипением спирта на собственных открытых ранах, и размышляла, а стоит ли давать ему очередные жертвы? Но она не была гуманистом. Если не дать кусок мяса Алексу, то съедят её. А ей хотелось жить.

Она рассказала Алексу всё, что знала.

***

Группа Тэта Махойу называлась «Эреб». Они играли агрессивный танцевальный рок и их приглашали по всему Эйоланду, начиная от закрытых вечеринок и заканчивая концертными залами.

Они были популярны.

Доходы Сэм позволяли вести высокий уровень жизни, мало кому доступный в городе. Ей, родившейся в обеспеченной семье инженеров из Харофу, это казалось вполне естественным. Вначале её всем снабжали родители, потом она, благодаря своему таланту, стала зарабатывать куда больше их.

На заре своей карьеры клавишника она сменила несколько групп, пока не попала к Тэту, только-только набиравшему обороты со своим проектом. Тэт был той ещё скотиной, но по сравнению с другими лидерами групп и их менеджерами оказался просто образцом добропорядочности. Разумеется, Сэм пришлось пару раз с ним переспать. Иного поворота событий Тэт просто не понял бы. Но ей не пришлось трахаться с ним и дальше (Тэт предпочитал самок своего вида), как не пришлось трахаться и с менеджером. Не то чтобы тот не хотел, скорее даже наоборот, да вот только Тэт едва не вытряхнул из него душу, когда склизкий барсук полез к её заднице. А потом просто пинком выбросил его с крыльца бара. И тигру это сошло с рук.

Тэт держал их менеджера в суровых рукавицах. Он также был очень строг к своим подопечным. Он заставлял их полностью выкладываться на репетициях и концертах. Но зато был справедливым. Он не зажимал денег и приглядывал, чтобы никто из них не увлекался серьёзной наркотой. Он сам принимал решение, где играть и где не играть. А когда их пытались прижать, он нанимал из их общего фонда, куда капал процент от заработка, охрану у Ронза Боваддина, и проблемы сразу решались сами собой.

Тигр следил, чтобы они лишний раз не общались с журналистами и не задирали нос перед поклонниками. Сэм иногда казалось, что Тэт даже заглядывал к ним под одеяло на ночь, убеждаясь, что они легли спать либо в одиночку, либо с лично ему знакомым тери. Тигр бывал чертовски навязчив в своей заботе, но, надо признать, это приносило свои плоды. Сэм вполне была готова периодически залазить к нему в койку хотя бы из чувства благодарности.

Но играть ей у него не нравилось. То есть, её вполне устраивали концерты и выступления, устраивали деньги, но совсем не устраивала музыка.

Они играли исключительно для танцев, задавая жёсткий ритм ударными и бас-гитарой, под рубленый вокал Тэта. А её синтезатор проходил задним планом, с простыми композициями, только и только подчеркивающими уже сформированную дорожку ритма, но никогда её не задающую.

Музыка, которую она играла, не приносила ей удовольствия.

Тэт её понимал. Но играть по-другому не позволял. Её собственная музыка не вписывалась в сложившуюся идеологию группы.

Тем не менее, Тэт предложил ей организовать собственный проект, который позволил бы ей реализоваться, параллельно с работой у него. Сэм, которой подобная идея раньше совсем не приходила в голову, решила попробовать и приступила к наброскам своей новой музыки.

По замыслу Сэм, ей требовался ещё один клавишник и басист на второй план. Проблем с басистом не предвиделось, тут как раз от него требовалось играть простые ритмы. А вот где найти крутого клавишника, способного играть с ней в паре, она не знала.

До тех пор, пока не побывала на выступлении Лирса — самой успешной и самой знаменитой группы Эйоланда. Четверка братьев-гепардов обладала фантастическим воздействием на аудиторию. От их музыки и голоса вокалиста, Кая Лэя, тери впадали в экстаз, как от наркотика. И, бывало, сходили с ума от переполняющих их чувств.

Музыка Лирса, казалось, тоже была простой и незамысловатой. Но, летящей и пронзительной, словно рисунки острым карандашом. Её штрихи ложились в душу и оставались там навсегда, проникая своей сутью внутрь и заставляя переживать эмоции вновь и вновь. Тот, кто пытался разобрать их музыку, понимал, что она очень сложна, и повторить её способен не каждый, либо вовсе никто. Ибо Лирса погружали слушателей в мир туманных и бесконечных грёз поистине гениальным узором мелодии, легкость которой внешне лишь подчеркивала её исключительность.