Алекс Багенге: Террор оружейников

Сосредоточившись, она создала два своих дубля, которые тут же разбежались по комнате и стали катать мяч друг другу. Маленький Яв со смехом бегал от одной Мисы к другой, пытаясь перехватить неуловимое круглое счастье.

А тетя Эмека, которая наводила в другой комнате порядок, выметая из углов свалявшуюся шерсть и протирая пыль, тоже улыбалась, слыша их звонкие детские писки счастливой игры. И её глаза становились менее грустными.

В конце концов, они устали. Миса устала поддерживать свои дубли. Малыш Яв выбился из сил бегать за мячом. А тетя Эмека, закончив уборку, тоже устала.

Они посидели все вместе за крохотным столом, на который грустная тетя Эмека поставила общую чашку мясного бульона и разлила его по чашкам поменьше. Рассеянно лакая крепкий бульон, она также рассеянно читала новости. Яв, пока ещё неспособный самостоятельно есть, устроился у Мисы на коленях. В руках он цепко держал её хвост, переживая своим крохотным сознанием ребенка, что тот исчезнет, если его выпустить.

Миса осторожно поила его, поглаживая второй рукой по спинке и слушая его счастливое урчание. Сама она тоже была довольна, но урчать не умела.

Будучи старше малыша Ява, она не боялась исчезновения своего хвоста, но очень боялась исчезновения дяди Алекса. А ещё, она почему-то беспокоилась за дядю Мирса, которого дядя Алекс называл своим лучшим другом. Когда он, потершись носом о мордочку жены, отправился вновь на работу, тетя Эмека совсем не обратила внимания на пустоту в его глазах. Но её заметила Миса, потому что такую пустоту нельзя не заметить. Дядя Мирс уже исчез из этого мира, поняла она, исчез, как и её родители. Исчез ещё до того, как ушел.

Она хотела рассказать об этом тёте Эмеке, но не знала как. А потом забыла. Ведь её голова все ещё оставалась головой детеныша, и в ней не умещалось одновременно много беспокойства. И она снова переключилась на страх исчезновения дяди Алекса.

Перед сном тётя Эмека объяснила, что обычно берет малыша Ява к себе, так как он пока боится спать один. Но Яв категорически отказался выпускать из рук своё сокровище — хвост Мисы. И тётя Эмека постелила Мисе и Яву общую постель.

Яв так и уснул в обнимку с хвостом. Впрочем, хвост был длиннее его самого и едва ли не толще. А запах мамы он все равно чувствовал, даже засыпая за стенкой. Поэтому он уснул без страха того, что мама исчезнет.

Тетя Эмека, против обыкновения, тоже уснула быстро, так и не дождавшись мужа с работы. Впервые за долгое время она тоже чувствовала себя счастливой. Детеныш Алекса оказалась на удивление чудным, и её маленький Яв с таким удовольствием играл с ней. А кроме счастья маленького Ява для неё не существовало больше ничего.

Миса тоже уснула быстро, обнимая урчащего малыша Ява и свой хвост вместе с ним. Уснула она в беспокойстве за дядю Алекса, а потому, конечно же, ей приснился именно он.

Но вначале спящей Мисе снился коридор. Коридор изгибался и уходил в бесконечность. Квадратный, гнутый и мятый, словно валяющаяся на исполинской помойке труба.

Она осторожно шла по нему, трогая пугающе реальные стены, осыпающиеся ржавчиной и каплями стухшей воды. Её страх нарастал, пока не превратился в ужас, когда она услышала, как кто-то движется за ней по коридору.

Она побежала и забилась в тесную комнатёнку, узкий проём в которую, казалось, возник сам собой в испещренной трещинами стене.

Скорчившись на полу, изо всех сил пытаясь открыть глаза и проснуться, она вслушивалась в приближение незнакомца. Сквозь кислый запах ржавого металла, она ощущала и запах своего преследователя — тошнотворный смрад вспоротых внутренностей, крови, парного мяса и пороха.

***

Когда Алекс вышел на стоянку и подошёл к мотоциклу, он вновь вернулся мыслями к группе Лирса. Если пёс с обрубленным хвостом искал к ним компаньонов, значит ли, что он с ними уже договорился? Это выглядело логично. Но, насколько Алекс слышал, Лирса находились под охраной Абрафо. Им не разрешалось самостоятельно вести свою сценическую жизнь. И самостоятельную жизнь вообще. Их живая музыка действительно могла свести с ума, и Управление вынужденно распространило на них свою протекцию. Те, кого представлял пёс, собирались использовать талант Лирса в личных целях, применяя его как некое орудие. Абрафо как раз и ставило себе задачу подобного не допускать.

Пёс обещал устроить Сэм игру с Лирса. Не похоже, чтобы он выдавал желаемое за действительное. Значит, близняшки-гепарды ему уже подконтрольны, и внутри Абрафо на самом деле творится куда больший бардак, чем кажется Фрей и остальным.

Тем временем, Тоя Багенге и Лика Камо устроили на Алекса настоящую, полноценную охоту. Хотя, казалось бы, сейчас им следовало разрешать совсем иные проблемы. Значит, либо они считают его замешанным во всём, что назревает сейчас в Эйоланде, либо они не осознают всей картины происходящего. Верить в их недалёкость ему не хотелось. С другой стороны, он даже теоретически не мог заварить подобную кашу с внешним вторжением. Даже очень постаравшись.

Но они об этом не знали.