Алекс и Алекс 3

В принципе, возможность припрячь местных клановых стоит немало. Приготовив цыплят, Жойс молча поставила одного из них между Хаас и Алексом, а второго унесла на балкон.

— Еда?! — не открывая глаз, весело повела носом просыпающаяся на запах Камила.

— Угу. Держи, твоя курица, — проворчала сержант, присаживаясь по-индейски рядом и разрывая руками зажаренную птичку на две условно равные половинки. — Мать, слушай. Такое дело…

_________

Там же. Через пятнадцать минут.

— … если Коротышка начнёт валить всех причастных тут, в муниципалитете, звоночки всё равно же зазвенят. — Окончила она пояснение. — А так есть нормальная возможность делегировать это клановым. Только надо придумать, как намекнуть им про овода. Чтоб тебя не подставить.

— Фигасе ты втрескалась, — ехидно покачала головой Карвальо. — Вот это тебя засосало, гы-ы.

— Что по теме? — не дала себя сбить с толку темнокожая.

— Скажи от своего имени, — пожала плечами подруга, доедая свою половину цыплёнка и ловко выхватывая крыло с хрустящей корочкой с тарелки Жойс. После чего впилась в него зубами. — Ты же тоже знаешь об оводе, пусть как пользователь. Клановым, чтоб впрячься, не фармакодинамика же нужна. И не его фармакокинетика… А чисто общее понимание, с чем они сталкиваются.

— То есть, ты не против? — Уточнила кафузу, поднимаясь на ноги и всовывая Камиле в руки остатки цыплёнка.

— Фе профиф, — с благодарностью кивнула та, приступая к половинке Жойс.

_________

Как ни парадоксально, но даже этот одноместный номер может вместить совсем немало народу. Я это понимаю тогда, когда с балкона выходит просветлевшая лицом Жойс и обращается ко мне:

— Я сама ей скажу про овода. Ты только не лезь с поправками.

Возмущённо набираю в лёгкие воздуха, но она не даёт мне сказать ничего:

— Наша лечительница не против. Надо только от моего имени всё говорить.

— Ты уверена, что это — лучший вариант? — продолжаю сомневаться.

— Ты скажи спасибо, когда старшие тебе помогают! —

она отвешивает мне подзатыльник под взглядом насупившейся Хаас, садится по-турецки на кровати и говорит уже Анне, на Всеобщем. — Слушай, тут такое дело. Наш общий юный знакомый, — Жойс по — хозяйски кладёт ладонь мне на ногу, — не сказал тебе одной детали…

Выслушав эти самые деликатные детали от Жойс, Хаас всерьёз озадачивается. Затем начинает загадочно коситься на меня:

— У меня нет внятного объяснение, почему это всё произошло. ТЫ мне о своей семье точно всё рассказал?

Благодаря чипу, вижу её сомнения и неуверенность.

— Вот отвоюете мою квартиру обратно, сама посмотришь на все мои богатства. — Ворчу. — Я тебе не рассказал только то, что до Квадрата мне последние пару лет постоянно жрать хотелось. Двадцать четыре часа в сутки. И что мой самый любимый сон до последнего времени был — это как мать жарит мясные котлеты. Всё остальное рассказал.

— Не складывается, — растерянно признаётся Хаас, обращаясь ко мне и почему-то игнорируя Жойс. — Я не скажу, что ситуация крайне незнакомая. Нет, ловим и мы федералов регулярно на нарушении Статуса муниципалитета, и наоборот случается… но для таких действий должны быть более чем солидные основания. — Она по инерции избегает употреблять слово «овод». — А я, в твоём приближении, вообще ничего не вижу.

— Аналогично. — Присоединяюсь к ней. — Именно поэтому один израильский товарищ учит: если вы чего-то не знаете, надо спрашивать тех, кто что-то знает.