Александр Алехин. Судьба чемпиона

Флор не на шутку испугался горячности Алехина. Доносившийся до него запах алкоголя в известной степени объяснил ему причину неожиданной гневной вспышки. Наскоро попрощавшись с вельтмейстером, Флор поспешно ретировался.

А вечером произошло невероятное. Парадоксальным ходом уже в дебюте Алехин выбил Эйве из всех усвоенных понятий, а затем буквально разгромил его позицию.

Воспоминание о разговоре с Флором и сыгранной в тот же вечер партии вызвало улыбку на лице Алехина.

«Здорово я разбил Эйве! – с наслаждением перебирал Алехин в памяти подробности этой во многих отношениях необычной и удивительной схватки. Приятное воспоминание заметно улучшило настроение чемпиона мира, и он уже с задором посмотрел на группу гроссмейстеров, окружавших Эйве. Потом подумал немножко и пальцем подозвал официанта бара.

– Еще одну, – показал Алехин на пустую рюмку.

«За такую партию и выпить можно, – оправдал он сам перед собой явно сомнительный в день игры поступок. – Это была партия! Все как будто шло обычно, гладко. Известный вариант французской партии, все по теории, и вдруг… же-два, же-четыре! Бомба и та произвела бы меньшее впечатление. Эйве чуть не подпрыгнул на стуле. Лица его помощников вытянулись в удивлении. А что говорить про шахматистов Утрехта. Маленький провинциальный городок: разве его любителям понять такие шахматные тонкости. Стояли и молча удивлялись…

А разве не удивился весь шахматный мир? Такой ход! Прямое нарушение всех законов, явный вызов всем канонам, правилам, догмам. Вперед пешками от собственного короля! Перчатка в лицо всем помощникам Эйве, нанятым теоретикам, прямой вызов их картотекам, книгам, анализам. Пусть-ка Эйве сам за доской попробует определить, что к чему! Пусть самостоятельно разбирается во всех тонкостях! Грош цена всем вашим заготовкам, домашним анализам. Зря только голландцы вам деньги платили’»

Взрыв веселого смеха в стане Эйве на миг вернул Алехина к действительности и сегодняшнему дню. Но вскоре он вновь предался приятным воспоминаниям.

«Смеются, все еще смеются, – зло посмотрел он в сторону Эйве и его коллег. – Теперь чему-то радуются, а тогда чуть не плакали. Еще бы – четвертое поражение, и какое! Как я играл! Разгром, настоящий разгром! Фигуры рвались в наступление, как бешеные! Пусть игра была немного рискованной, знаю! Пусть атака была необоснованной, знаю. Но энергичная, смелая. Каждый ход, каждый удар – смертельная опасность и точнейший расчет. Вот чем нужно брать, а не анализами купленных теоретиков».

Чемпион мира искренне радовался недавней победе, но где-то внутри тихий голос сомнения нашептывал ему: «Все-то ты бахвалишься, не от хорошего бравада-то, идет она от неуверенности в собственных силах, от отсутствия веры в будущее. Слишком уж ты обижен, заезжен, заброшен в тоскливом одиночестве».

Флор вышел из телефонной будки и быстро направился обратно к своим голландским друзьям. Ему, видимо, не хотелось встречаться с Алехиным после утрехтского разговора. За ним шла чем-то недовольная жена. Проводив взглядом гроссмейстера, Алехин вдруг заметил в стане Эйве необычное оживление. Все встали с места, с кем-то почтительно здороваясь. Вскоре Алехин понял причину возбуждения: среди высоких голландцев он увидел маленькую фигуру седовласого Эммануила Ласкера. Алехин знал уже, что немецкий чемпион приехал на матч в качестве почетного гостя голландцев, но еще не встречался с мудрым шахматным философом.

Поговорив несколько минут с Эйве и его друзьями, Ласкер направился в сторону Алехина. Видимо, Флор сообщил ему, что здесь чемпион мира. Алехин поднялся с кресла и сделал несколько шагов навстречу своему шахматному наставнику. Ласкер улыбался в светлые усы, глаза его, прикрытые сверху густыми седыми бровями, ласково светились. «Ласкер с друзьями ласков», – вспомнил Алехин чью-то русскую шутку.

Некоторое время коллеги обменивались приветственными восклицаниями, отдельными отрывистыми фразами. Оба шахматных гиганта стояли, голова Алехина намного возвышалась над белыми, полностью сохранившимися волосами экс-чемпиона. Алехин пригласил Ласкера сесть в соседнее кресло и заказал ему всегда желанный кофе. Кот Чесе немедленно забрался на колени к Ласкеру и, пригревшись, замурлыкал. Импозантньй шахматный чемпион ласково поглаживал рукой пригревшееся животное.

– Ну как само…? – хотел было спросить коллегу о здоровье Ласкер, но осекся, заметив рюмку коньяку и возбужденный вид Алехина. – Как… дела?

– Как видите – неплохо! – улыбнулся Алехин.

– Поздравляю, – слегка потрепал пальцами Ласкер руку Алехина, лежавшую на подлокотнике кресла. – Блестящий старт, превосходно играете. Первая, четвертая – отличные партии! Седьмая тоже интересна, но… несколько азартна. Эйве мог получить опасную контригру.

– Да, мог, – согласился Алехин.

– Зачел! же вы так рисковали? При таком перевесе в счете.

– А что делать? Я должен играть энергично, пусть даже рискованно и азартно.

– Почему?