Александр дюма из парижа в астрахань свежие впечат (Владимир Ишечкин) / Проза.ру

Раз уж мы находимся в России, удовольствуемся этим самым добрым богом, и не будем относиться к тяготам с большим переживанием, чем народ этой страны.

Итак, продолжая знакомство с мостовой Санкт-Петербурга, в три года разламывающей лучший английский или французский экипаж, мы миновали Арсенал - громадное кирпичное здание, которое архитектор додумался оставить без окраски, сохраняя его натуральный цвет, потом повернули направо и оказались у Невы, против очаровательного Смольного монастыря, расположенного на ее другом берегу. Проехали набережной eщe примерно une verste - версту... Отлично! Я уже ловлю себя на удовольствии употреблять русские слова. Уясните, дорогие читатели, раз и навсегда, что верста и километр - одно и то же, что одно понятие можно заменять другим... Проехали, значит, по набережной с версту и остановились перед большой виллой с двумя крыльями, полукругом примыкающими к ее центральной части. Вилла расположена не как у нас - между двором и парком, а между двумя парками. Экипажи въехали один за другим под своды цветущей сирени. В Санкт-Петербурге мы застали весну, которая простилась с нами в Париже два месяца назад.

На ступени парадного входа высыпала вся графская прислуга в праздничном ливрейном наряде. Внизу у ступеней толпились 25-30 moujiks – м у ж и к о в  в красных рубахах и с бородами до пояса.

Граф и графиня высадились из экипажа, началось целование рук. Далее мы поднялись по лестнице на второй этаж и попали в просторный салон с алтарем. Перед ним ожидал нас русский священник, и как только граф и графиня переступила порог, он начал служить мессу. Каждый из нас подошел поближе и набожно слушал молитву. Это была месса счастливого возвращения.

По окончании мессы – достойный  роре - п о п  имел доброе разумение не сделать ее долгой - обнялись, разбрелись по салону, и, по распоряжению графа, слуги проводили каждого в отведенные для нас места. Так что позвольте, дорогие читатели, сначала успокоить вас относительно того, как я устроился.

Примечания:

Тройка с охотниками, палящими из ружей – прообраз боевой тачанки

Кокериль Уильям (1779 – 1832) – английский изобретатель и предприниматель периода промышленного переворота, перебрался в Бельгию и сконструировал первые шерсточесальные и шерстопрядильные машины, основал близ Льежа крупный машиностроительный завод; при его сыне фирма разраслась, получила железнодорожные и прочие концессии в ряде европейских и азиатских стран, поделилась, надо полагать, своим фамильным названием и с паровым катером.

___

Моя квартира - на первом этаже, выходит окнами в сад, полный цветов; я вам сказал, что весна только что пожаловала сюда. Она - квартира, разумеется - с вместительным превосходным салоном для театральных представлений, она - моя квартира, опять же - включает еще прихожую, меньший салон, бильярдную залу, спальню для Муане и спальню для меня. Как видите, нам, кого ожидает степной бивак, устроили сладкую жизнь. Если не считать, что нас торопят с туалетом, потому что завтрак ждет, а с туалетом задержка. Вспомните, что первый завтрак опрокинулся на паркет  К о к е р и л я, но граф подобен Антонию, у которого всегда жарилось разом восемь вепрей на вертеле в разных местах, чтобы всегда, когда захочется перехватить кусок между завтраком, обедом и ужином, жарево было под рукой. Несмотря на завтрак, посланный в Кронштадт, метрдотель и здесь, на всякий случай, держал завтрак наготове.

Я поспешил на зов с некоторым беспокойством: сейчас отведаю русской кухни, а ведь наслушался о ней довольно скверных рассказов. Сели за стол…

Вернемся позже к русской кухне, о которой много чего можно поведать не только в гастрономическом, но и в санитарном отношении.

Завтрак окончен, моим первым актом доброй воли было бежать на балкон салона, выходящий на Неву. И вот кое-что о том изумительном виде, что открывается с этого балкона; о том сначала, что видишь прямо перед собой.

Прямо перед балконом - набережная, от нее вниз на берег реки ведут две большие гранитные лестницы с 50-футовым флагштоком. На нем полощется гербовый флаг графа. Здесь его дебаркадер или, скорее, дебаркадер, на который ступила великая Екатерина, когда оказала честь князю Безбородко прибыть к нему на праздник, устроенный для нее. За дебаркадером, омывая его своими водами, - медленная Нева; она в 8-10 раз шире Сены в Париже у моста Искусств; река усеяна судами под полощущимися на ветру длинным красными вымпелами, что нагружены еловым строевым и дровяным лесом, идущим из центра России по внутренним каналам работы Петра Великого.

Эти суда никогда не возвращаются туда, откуда прибыли; построенные для доставки леса, они продаются вместе с лесом, разбираемые потом и сжигаемые как дрова. Сопроводители отсюда возвращаются посуху.

На другой стороне Невы, прямо против балкона, высится самое прекрасное из культовых сооружений Санкт-Петербурга: Смольный монастырь, ставший пансионом  благородных девиц.