Александр II и Наполеон III. Несостоявшийся союз (1856–1870)

Характеризуя представленный проект, Мории писал Горчакову: «Правительство императора французов постаралось сформулировать в нем основополагающие принципы обоюдного интереса, которые, по его представлениям, отвечают совместным пожеланиям и действительным потребностям торговли и мореплавания, как России, так и Франции. Оно надеется, что их принятие имело бы результатом умножение и упрощение торговых сделок между двумя странами, что, в свою очередь, отвечало бы сердечности и доверию, установившемуся в политических отношениях двух монархов и их правительств»[195].

Князь Горчаков передал копию французского проекта для изучения министру финансов Петру Федоровичу Броку, который привлек к этому директора Экономического департамента этого ведомства Людвига Валерьяновича Тегоборского, авторитетного экономиста-статистика, подготовившего русский контрпроект договора. Обсуждение и согласование двух проектов началось в марте месяце.

Французская сторона просила зафиксировать в договоре значительно более низкие таможенные пошлины практически на все статьи своего импорта в Россию, и прежде всего на вина. Горчаков и Брок, отдавая должное высокому качеству продуктов французского виноделия, отстаивали тезис о необходимости поощрения собственного виноделия на территориях Молдавии, Новороссии и Крыма, нуждающегося в определенной защите в виде ввозных таможенных ограничений. Одновременно было обращено внимание Морни на многочисленные случаи подделок французских вин, выявляемые таможней. Последний по времени скандал, сообщили русские министры послу Франции, произошел на Рижской морской таможне, где 60 ящиков доставленного шампанского «Вдова Клико» оказалось изготовлено в Пруссии, а не во Франции, как значилось в бумагах и на бутылочных этикетках[196]

. Все это требует не ослабления, а ужесточения таможенного контроля со стороны России. Морни на это заметил, что чрезмерные таможенные обложения и ограничения, напротив, поощряют контрабандную торговлю, с которой обе страны должны вести непримиримую борьбу.

Со своей стороны, Морни проявил себя надежным защитником интересов французских крестьян, когда речь зашла о растущем ввозе русского зерна во Францию. Импорт зерновых из России, говорил он, не должен причинять ущерба французскому сельскому хозяйству. Поэтому Франция вынуждена сохранять ощутимые таможенные обложения на ввоз этого товара. В меньшей степени это относилось к закупкам русской водки и зернового спирта. Россия традиционно занимала тогда ведущее положение на французском рынке крепких спиртных напитков.

Французский проект не предполагал существенного снижения пошлин и на ввоз таких традиционных товаров русского экспорта, как лен и пенька. Морни также объяснял это заботой своего правительства об интересах французских производителей данной продукции.

Зато обложения на ввоз французской шерсти в Россию (от 9 до 10 франков за 100 кг) представлялись Морни чрезмерно завышенными, и он предложил снизить их наполовину. Столь же завышенными представлялись Мории русские пошлины на ввоз продуктов французской парфюмерии и косметики, парусного полотна и такелажа, железного проката, изделий из меди, рыбьего жира, стеариновой кислоты и др. Посол предложил в среднем наполовину снизить на них ввозные пошлины.

Все эти пожелания Мории обосновывал стремлением правительства Франции установить более свободный характер взаимной торговли с Россией, чем это было прежде. Зная об инициированной Министерством финансов подготовке нового таможенного тарифа, он всячески стремился поощрить Горчакова и Брока к более глубокой реформе в этой области, доказывая им преимущества либеральной тарифной политики.

Еще до открытия пленарных заседаний («конференций») главных участников переговоров Мории на встречах и в переписке с Горчаковым, с которым у него установились дружеские отношения, удалось добиться очень важных уступок для французской торговли. 1 апреля (и. ст.) 1857 г. Мории получил с нарочным короткую записку от Горчакова следующего содержания: «Вот, мой дорогой граф, короткое конфиденциальное мнение, которое я Вам сообщаю для Вашего удовлетворения и личного использования. Вы увидите, до какой степени мы расположены принять решения благоприятные Франции». К записке было приложено письмо директора Экономического департамента Министерства финансов Л.В. Тегоборского. «Князь, – говорилось в письме, – Вы можете сообщить г-ну де Мории новость, которая, несомненно, доставит ему удовольствие. По моему предложению и с согласия министра финансов, Экономический департамент принял единую пошлину в размере 2 руб. 10 коп. за пуд для всех без исключения вин, доставляемых в бочках. Этот вопрос более не будет камнем преткновения на пленарном заседании, и его можно считать окончательно решенным. Этим снимается одна из самых давних претензий Франции в отношении нашего таможенного тарифа. Для Франции это более важно, чем весь торговый договор, который нам предлагают заключить»[197].