Александр II. Воспоминания

Ее несчастье было безгранично, и ничто в этом мире не могло смягчить его жестокости. В течение часа она оставалась погружена в душевное оцепенение, из которого ничто не могло ее вывести; в это время все члены императорской семьи удалились и вернулись в свои покои. Только великий князь Константин немедля отправился в церковь крепости, где погребены останки российских государей; там он бросился на колени на могиле своего отца, императора Николая. Сильнейшее душевное смятение разбило его мужество; он разразился рыданиями, и слезы залили его лицо.

Перенесемся теперь на мгновение на место катастрофы, на Екатерининский канал. Едва увезли раненого императора, со всех сторон к месту взрыва, чей вид представлял груду окровавленных обломков, сбежалась встревоженная, перепуганная и исполненная ужаса толпа. Эти люди устремились к ним с благоговейным и святым воодушевлением, желая тщательно собрать и сохранить, как реликвии, частицы земли и осколки камня, орошенные кровью императора-мученика.

Вокруг места катастрофы был немедленно выставлен войсковой кордон, по обеим сторонам тротуара выставили часовых, чтобы помешать прохожим рыться в земле, освященной кровью помазанника Божия.

Среди этих войск находились и солдаты Павловского полка, под командованием одного офицера, который поспешил разрыть снег и подобрать драгоценные останки одежды императора и принадлежавшие ему вещи.

Среди таких останков он обнаружил и мизинец правой ноги Александра II, которому, единственному из всех раненых, раздробило ноги. Офицер этот благоговейно сохранил мизинец императора в небольшой фляжке с вином; более того, догадавшись, что драгоценная реликвия по праву принадлежит вдове мученика, он на следующий же день после смерти жертвы явился в Зимний дворец и передал этот печальный и скорбный памятный знак несчастной вдове Александра II.

Все время, пока бренные останки Александра II покоились на его смертном одре, ежедневно, вплоть до погребения, в час после полудня и в девять часов вечера возле них читались заупокойные молитвы.

При этих молитвах присутствовали лишь члены императорской фамилии и некоторые близкие усопшего.

В течение ночи, последовавшей за смертью его величества, его врачи произвели аутопсию тела. Они единодушно констатировали, что император, чей внутренний организм был здоров и в исправном состоянии, мог прожить еще десяток лет.

Если бы еще несколько лет продлилось царствование этого великого государя, столь явно либерального и стремившегося к реформам, окружившего себя новыми министрами, таланты которых он умел ценить и которые эффективно помогали ему осуществлять его замыслы и твердым и непоколебимым шагом подвигались вместе с ним по пути либерализма, то после окончательно проведения всех административных реформ России, несомненно, уже не пришлось бы в чем-либо завидовать иным государствам самого открытого конституционного строя; и такое преобразование свершилось бы без насильственных потрясений, без кровопролития, совершенно мирным путем и без малейших возмущений, точно так, как осуществились и великий акт освобождения крестьян и другие значительные события славного царствования Александра II, хотя в иных европейских странах проведение подобных цивилизаторских реформ и оборачивалось порой потоками пролитой крови.

Дожив уже до того возраста, когда всякий человек стремится к покою, и пожелав мирно наслаждаться семейными радостями, император мог бы добровольно передать бразды правления своему наследнику, но он понимал, что дело прогрессивных реформ еще не окончено, и стремился к его полнейшему завершению.

Лишь в тот день, когда Россия, взойдя к вершине цивилизации и прогресса, уже не будет нуждаться в новых реформаторских деяниях, намеревался Александр II отречься от верховной власти в пользу своего сына. Он желал, чтобы российская Империя могла мирно продолжать поступательное и неостановимое движение к своему полному расцвету в русле совершенного порядка и всеобщего благоденствия нации.

Княгиня горячо мечтала о том времени, когда супруг ее отречется от престола; она заботилась лишь о счастье и здоровье того, кого столь неясно любила. В глубине души она лелеяла мечту о том, чтобы на время зимних холодов перебираться вместе с супругом в Каир, ибо знала, как любит император теплый климат; но эта прекрасная мечта могла осуществиться лишь вследствие отречения государя от верховной власти, а он полагал, что для такого поступка время еще не настало.