Александр Македонский: Сын сновидения. Пески Амона. Пределы мира

– Я слышал о нем, – ответил Александр. – Говорят, его основал троянский герой Эней.

– Так вот, на территории римлян, на побережье, есть приморский город, занимающийся пиратством и берущий грабительскую дань с наших купцов. Мы бы хотели, чтобы ты положил конец такому положению вещей и попросил римлян принять меры. Твоя слава распространилась повсюду, и я верю, что твое вмешательство окажет влияние.

– Я охотно сделаю это. И надеюсь, что ко мне прислушаются. Сообщите мне, прошу вас, об исходе этой истории.

Сделав знак писцу, он начал диктовать:

Александр, царь македонян, гегемон всей Эллады – народу города Рима

Приветствую вас!

Наши братья, живущие в городах у Тирренского залива, говорят, что испытывают тяжелые неудобства от ваших подданных, промышляющих пиратством.

Прошу вас как можно скорее положить этому конец или, если вы сами не в состоянии справиться, прошу позволить другим решить за вас эту задачу.

Он приложил к письму печать и вручил его своим гостям, которые долго благодарили его, после чего с удовлетворением удалились.

– Интересно, окажет ли это послание какое-нибудь действие? – заметил Александр, обернувшись к сидевшему рядом Евмену. – И что подумают эти римляне о столь далеком царе, вмешивающемся в их внутренние дела?

– Не столь уж и далеком, – возразил тот. – Увидишь: они ответят.

Приходили другие посольства и другие известия – с северных границ не слишком хорошие: союз между трибаллами и гетами укреплялся, угрожая свести к нулю все завоевания Филиппа во Фракии. Геты казались довольно грозной силой, поскольку, считая себя бессмертными, сражались с дикой яростью и полным пренебрежением к опасности. Многие основанные отцом Александра колонии подверглись нападению и были разграблены, а население – полностью вырезано или угнано в рабство. Однако казалось, что в данное время ситуация стабилизируется и воины возвращаются по своим деревням, чтобы отдохнуть от холода и лишений.

Поэтому Александр решил ускорить выступление и, хотя еще стояла зима, привести в действие заранее разработанный план. Он послал распоряжение византийскому флоту за пять дней плавания подняться по Истру до слияния с рекой Певк. Со своей стороны он сконцентрировал все войско в Пелле, поставил во главе пехоты Пармениона, а сам лично возглавил конницу и приказал выступать.

Они перевалили Родопы, спустились в долину Эврота и предприняли ускоренный пеший марш к перевалам Гаэмона, заваленным плотным покровом снега. По мере продвижения македонянам встречались разрушенные города, заброшенные поля, посаженные на кол, повешенные или обгоревшие тела людей, и в македонском царе, как вода в разлившейся реке, поднимался гнев.

Александр неожиданно обрушился конницей на гетскую равнину, предал огню деревни, сжег стойбища, уничтожил все запасы зерна, перерезал стада и табуны.

Охваченные ужасом жители в панике бежали к Истру и искали убежища на острове посреди реки, куда Александр не мог добраться. Но тем временем прибыл византийский флот, который перевез туда ударные части, щитоносцев и конницу «Острия».

На острове разгорелась страшная резня: геты и трибаллы сражались с отчаянной отвагой, защищая последний клочок оставшейся у них земли, своих жен и детей, но Александр лично повел войско в атаку, не обращая внимания на ледяной ветер и бурные волны Истра, вздувшегося после проливных дождей. Дым пожаров смешался с потоками дождя и мокрого снега. Крики сражающихся, стоны раненых и конское ржание сливались с воем северного ветра.

Защитники построились плотным кругом, сдвинув щиты и уперев копья в землю, чтобы противостоять коннице. Позади этой стены разместились лучники, выпускавшие тучи смертоносных стрел. Но Александра словно обуяла страшная сила.

Парменион, помнивший его тремя годами ранее, при Херонее, был изумлен и напуган, увидев, как царь бьется в самой гуще тел, забыв обо всем, словно охваченный неконтролируемой яростью, – крича, разя врагов мечом и топором. Александр толкал закованного в бронзу Буцефала на вражеские ряды, пока не пробивал в них брешь, куда устремлялась тяжелая конница и ударные части пехоты.

Окруженные или рассеянные, загнанные по одному, как звери на облаве, трибаллы прекратили сопротивление, но геты продолжали сражаться до последнего человека, до последней капли сил.