Александр Македонский. Царь царей. Книги 1 - 3

Исполинская колесница на рессорах, предназначенная принять на себя саркофаг с телом почившего повелителя мира, выстроенная с небывалой роскошью греческим инженером Филиппом, в один из дней маймактериона была доставлена к выходу из тронного зала.

У двери заранее поставили сосуды с ключевой водой для омовения при выходе: вход во дворец, омраченный смертью, осквернял человека, и никто до очищения не мог принимать участия в траурных церемониях.

Задолго до рассвета близкие родственники, друзья, военачальники, преданные Селевку, пришли в зал, чтобы проститься с царем.

На голову Александра Великого царь Филипп Третий возложил золотой венок.

Александр лежал на траурном возвышении как живой. Роксана с новорожденным сыном на руках пристально вглядывалась в его лицо, которое за несколько месяцев после смерти благодаря высочайшему искусству египетских бальзамировщиков совершенно не изменилось. Она навсегда прощалась с ним, но слез на ее лице не было. Роксана была слишком горда, чтобы плакать на людах.

Арридей широко улыбался лишь одному ему известным мыслям. В минуты потрясений он улыбался всегда.

Слезы текли по щекам испытанных в боях воинов, похоронивших за долгую войну в чужой земле не одного товарища. Теперь они провожали в последний путь того, с кем была связана овеянная славой лучшая пора их жизни.

Селевк посмотрел на Роксану. Царица, передав сына кормилице, обводила всех недобрым суровым взглядом. Не выдержав, она кинулась к телу Александра, вырывая волосы и завывая на весь огромный зал. Но тут же утихла и припала жаркими губами к застывшим губам мужа.

Наконец ветераны подняли тело великого полководца и понесли к выходу из тронного зала в предрассветный сумрак. Александра несли головой вперед с открытым лицом в парадной царской одежде. В начале процессии шла Роксана с Александром Четвертым на руках в окружении женщин, за ней царь Филипп Третий, Селевк, другие самые верные сподвижники и военачальники.

Шествие замыкали флейтистки, играющие на своих инструментах печальные мелодии в тон причитаниям плакальщиц.

Слуги, рабы, конюхи, стражники громко стонали:

– О Александр! Зачем ты уходишь от нас?

– Он уходит в Египет!

– Не оставляй нас! Наш защитник! Наш царь!

Увидев, как тело мужа укладывают в саркофаг, Роксана завопила:

– Александр, останься со мной! Не покидай меня! Не уходи в чужую землю! Не спеши! Оставьте его! Оставьте! Вы все вернетесь в свои дома, а его отправляете в другую страну! Пердикка, услышь меня и помоги! Пердикка, на тебя вся моя надежда…

Громко заплакал младенец-царь.

По знаку Селевка прислужницы оторвали Роксану от колесницы и насильно увели в ее покои.

Александра Великого уложили в саркофаг до восхода солнца: светило не должно было видеть нечистое зрелище, даже если это и царь. Едва на опущенную золотую крышку саркофага положили оружие Александра и щит Ахилла из Трои, блеснули первые лучи солнца.

Над саркофагом, опираясь на колонны из слоновой кости, возвышался украшенный драгоценными камнями балдахин, подобный небесному своду.

Запряженные в колесницу шестьдесят четыре мула медленно двинулись в путь. За царем Филиппом Третьим в белых одеждах шли маги, неся в серебряных чашах священный огонь. За ними шли воины, ехали верхом военачальники, лучники, знатные вельможи Вавилона.

Едва колесница оказалась за воротами дворца, зазвучали трубы, словно приветствуя живого царя, и толпы народа осыпали дорогу цветами.

В эти ранние часы жители Вавилона пришли к Дороге процессий и к воротам богини Иштар, чтобы оказать последние почести великому царю.

Миновав длинные прямые улицы Вавилона, траурное шествие вступило на Дорогу процессий. Высокие зубцы стен и двухметровые хищники, похожие на львов с ярко-желтыми гривами и оскаленными пастями, с отливающих синевой изразцовых рельефов прощались навсегда с повелителем мира.

У ворот богини Иштар Селевк и его многочисленная свита, бросив последние прощальные взгляды на колесницу, не оглядываясь поскакали обратно в город. Только теперь долго сдерживаемые слезы скорби потекли по лицу Селевка.

Как только траурная процессия оставила позади стены и башни города, к шествию присоединились тысячи всадников и пеших воинов. Это были приверженцы Птолемея, Селевка, Лисимаха и Антигона, готовые в любой момент защитить колесницу с саркофагом от воинов Пердикки, если в этом возникнет необходимость.

Филипп Третий повел, как условились Селевк с Птолемеем, печальную процессию в Дамаск. А в это время гонец с тайным посланием царицы Роксаны уже мчался по дороге к военному лагерю Пердикки. Но его путь был дальним.

Роксана понимала, что опоздала своевременно предупредить регента. Но что она могла сделать, если только накануне ее известили о срочном решении слабоумного царя?

Когда Роксана оказалась одна в своих покоях, страшные проклятия посыпались с ее губ. Она выкрикивала все мыслимые и немыслимые угрозы, какие только могла вообразить: