Александр Невский. Сборник

В пещере не было никого, и Людой овладел страх. Она хотела вернуться, но тут услышала позади себя чьи-то шаги.

Люда обернулась и увидела фигуру монаха в лохмотьях, приближавшуюся к ней.

   — Отец! — сказала она, протягивая к нему руки, но тут свет упал на его лицо. Люда вздрогнула, отшатнулась, закрыла лицо руками, жалобно простонала: — Господи! За что же Ты меня так жестоко наказываешь? — и упала без чувств к ногам пустынника.

Это был Вышатич.

Он приподнял её и привёл в чувство, а затем и сам встал пред нею в оцепенении и сделался бледным как мрамор. Люда не смела взглянуть на него.

   — Бедная сестрица, — наконец совладав с собой, сказал он, — чем я могу тебя утешить. Поищи сама утешения у того источника, из которого пьют все жаждущие мира. Господь ниспосылает нам судьбу, и в нём одном это утешение. Я победил в себе сильнейшую страсть, победил самого себя и здесь, в этой келейке, в которую никогда не заглядывает дневное светило, нашёл душевное спокойствие.

Люда, вся дрожа, слушала Вышатича, тогда как бывший тысяцкий приподнял руку, сложил перст и осенил её крестным знамением.

   — С Богом, сестра, — произнёс он...

Когда Люда ушла, Вышатич упал на колени перед изображением креста, который он сам начертил при входе в пещеру, и начал молиться и плакать...

Люда, выйдя из пещеры, увидела Добромиру и со слезами бросилась ей на шею.

   — Ах, матушка! — воскликнула она. — Ведь это он, Вышатич, кается за мои прегрешения.

Добромира знала, что Люда увидится с Вышатичем. Исповедуясь у отца Еремия, она узнала от него, где Вышатич, и решила свести их. Ей думалось, что молодой боярин простит её любовь к королю, что бедная дочь воеводы Коснячки полюбит того, который когда-то был другом её семьи, и тогда закончатся страдания обоих. Но она ошиблась. Вышатич не пожелал вернуться в мир...

Солнце уже клонилось к вечеру, когда Добромира с Людой сходили с горы, пробираясь на дорогу к Красному двору. Уже в лесу Люда вдруг остановилась и пристально посмотрела на Добромиру.

   — А знаешь, мамушка, — неожиданно сказала она. — Не пора ли нам проведать наш дом?

Мамка обрадовалась:

   — Да, пора, моё дитятко, пора...

Не заходя на Красный двор, они тут же отправились в город.

Переночевав в пути, они утром подошли к калитке двора Коснячки. С бьющимся сердцем Люда толкнула дверь. Заржавевшие петли заскрипели, и обе женщины невольно вздрогнули.

Во дворе было пусто, глухо и печально. Не было даже собаки, которая когда-то с нетерпением ожидала прихода Люды и Добромиры. Весь двор зарос крапивой, она же красовалась и у частокола, сделанного из дубовых брёвен. Тропинка, ведущая к дому, тоже заросла; словом, везде было запущение.

Обе женщины подошли к дому.

   — Кончился сон, — сказала Добромира. — Пора приниматься за дело.

   — Да, ты права, мамушка, — вздохнула Люда.

И женщины принялись за работу.

Прошло много дней. Однажды ночью давно уже выпущенный князем на свободу Добрыня возвращался с Кожемякой в свою избу в лесу. Он шёл по пустынным улицам, избегая людских взоров. Проходя мимо калитки терема Коснячки, он вдруг увидел свет, мелькавший в окне. Будучи убеждён, что Болеслав увёз Люду с собой, Добрыня удивился и подошёл поближе. В этот момент в окне мелькнула тень, показалась рука и через минуту выглянула женская фигура.

Добрыня вздрогнул.

   — Люда, — прошептал он.

Он был зол на неё. Из-за неё он лишился княжеских милостей, был осмеян и унижен.

   — Хорошо, моя пташечка, я выкурю тебя отсюда! — покачал он головой и удалился.

Через несколько дней Добрыня вновь пошёл в город и зашёл на княжеский двор. Увидев князя, Добрыня бросился к его ногам и начал целовать землю.

   — Встань, встань, Добрыня! — сказал Изяслав.

   — Зачем пришёл?

   — Пришёл предупредить тебя, чтоб ты приготовился встретиться с врагом.

Князь вздрогнул, чего-чего, а неприятелей, у него было много.

   — О ком ты говоришь?

   — Болеслав уже прислал своих шпионов, верно, и сам скоро приедет.

   — Ты видел их!

   — Видел, милостивый князь.

   — И покажешь?

   — До самых ворот доведу.

Изяслав задумался.

   — Кто?

Колдун наконец встал и поклонился в пояс.

   — Ты знаешь Люду, милостивый князь? Ляшский король, отъезжая, прихватил её с собой, но не надолго: она уже вернулась и поселилась в своём доме.

   — Ну и что?

   — А чего она вернулась? Чтобы подговорить народ против тебя. Попомни мои слова, князь, вскоре вновь зазвенит вечевой колокол.

Изяслав сжал кулаки.

   — Тогда надо разорить это волчье гнездо.

Отпустив Добрыню, князь стал думать, что именно делать с Людомирой. Жажда мщения усиливалась с каждой минутой.

«Я велю изорвать её на куски и выбросить собакам и воронам на съедение, — свирепо думал он. — Пуст знает Болеслав, что его встретит в Киеве, если он посмеет протянуть руку за великокняжеским венцом».

Между тем Люда и Добромира не догадывались, что над ними нависло новое несчастье.

Однажды ранним вечером во двор терема Коснячки въехала толпа всадников, вооружённых топорами и мечами. Добромира выглянула в окно, с ужасом отскочила и перекрестилась. Она припомнила такую же толпу вооружённых всадников, которые год назад приехали схватить старого воеводу и отвести его на княжеский двор.