Александр Первый и Наполеон. Дуэль накануне войны

Русское правительство без задержки оплачивало эти «экстраординарные расходы». Мало того, когда осенью 1808 г. военное ведомство начало переоборудование оружейных заводов (арсеналов), Куракину в секретной депеше было предписано подыскать для работы в России квалифицированных австрийских оружейных мастеров.

При обсуждении финансового положения России на заседании Государственного совета в мае 1810 г. министр финансов Гурьев сообщил, что дефицит казны хотя и уменьшился до 77 млн. рублей (из них 65 млн. – военные долги за 1805–1809 гг. по внешним займам) против 157 млн. в 1809 г., тем не менее причины инфляции не устранены. Важнейшая из них наряду с отрицательными торговыми последствиями блокады – увеличение ассигнований на оборону: «Число армии, нужное, может быть, для защиты империи от внезапного прикосновения к целости оной, есть несоразмерное народному ее достоянию». Тем не менее Совет постановил, что ассигнования на армию и флот сокращению не подлежат.

* * *

Не все политические деятели наполеоновской империи видели в действиях Александра I только козни против Франции. К числу дипломатов, надеявшихся на возможность укрепления экономической базы франко-русского союза, относились французский посол в Петербурге Коленкур и торговый консул Лессепс. Их попытки укрепить торговлю Франции с Россией отражали заинтересованность части французских торгово-промышленных кругов в русском рынке, особенно на юге России.

Поначалу и министр иностранных дел Шампаньи загорелся желанием расширить русско-французскую торговлю. 7 декабря 1807 г. он предписал Лессепсу подготовить совместно с проживающими там французскими купцами доклад по этому вопросу. Шампаньи писал. «Теперь, когда политическая цель достигнута, выгоды России и Франции требуют, чтобы обратили подобающее внимание на торговые отношения между обоими государствами. Они ничтожны, надо восстановить их: надо занять место Англии на петербургском рынке. Надо укрепить политический союз взаимными торговыми выгодами, и эта победа, которую нужно одержать над Англией в торговле, не будет наименьшей выгодой, которую Франция извлечет из своей связи с Россией».

Во исполнение этого предписания Лессепс создал в Петербурге специальный торговый комитет из французских купцов, приехавших на жительство в Россию Комитет признал выгоду от торговли с Россией, но в представленном Коленкуру в феврале 1808 г. первом отчете о заседаниях комитета было указано на основную трудность – практическую невозможность осуществления торговли России и Франции морским путем ввиду преобладания Англии на морях. Поэтому русско-французская торговля может производиться главным образом сухим путем и частично по рекам. Комитет предложил создать сеть торговых бюро и транспортных контор на дорогах между Францией и Россией. Одновременно в отчете комитета указывалось, что для такого рода торговли, требующей больших транспортных издержек, нужны значительные кредиты.

Позднее, в марте 1808 г, комитет предоставил Коленкуру другой, более подробный доклад. В целях усиления торговли с Россией он предлагал создать в Петербурге единую французскую торговую компанию. Вместе с тем французские купцы потребовали пересмотра русско-французского торгового договора 1787 г. в сторону еще большего расширения их привилегий. Особые нападки вызвал манифест Александра I «О даровании купечеству новых выгод» от 13 января 1807 г., ограничивавший права иностранных купцов.

Параллельно с деятельностью Лессепса и Коленкура в Петербурге аналогичные демарши предпринимались правительством Наполеона в Париже. 14 января 1808 г. торговый консул России во Франции К. И. Лабенский сообщал Румянцеву, что Наполеон, озабоченный падением вексельного курса России на мировом рынке, поручил министру внутренних дел Крете найти пути его повышения. Последний обратился к Лабенскому с рядом вопросов. На вопрос «Какими мерами можно было бы поднять вексельный курс?», консул ответил: «Единственным средством для восстановления обменного курса России является мир на морях или создание рынка сбыта ее национальной продукции, равного рынку мирного времени».

В качестве единовременной меры Лабенский предложил закупить в Петербурге и Риге оснастку для судов (мачтовый лес, парусное полотно, канаты и т. п.) на 50–60 млн. франков. По мысли Лабенского, такая крупная торговая операция могла бы сразу компенсировать потери русских купцов от фактического прекращения торговли на Балтике, выдвинув Францию на первое место среди покупателей предметов русского экспорта, даже по сравнению с Англией.

Предложение Лабенского было принято обеими сторонами, и 24 января 1808 г. Коленкур и Румянцев подписали соответствующую франко-русскую торговую конвенцию. Правда, первоначальная сумма французских кредитов на закупки морского снаряжения была резко сокращена: с 50–60 млн. франков до 14 млн. Однако все эти практические предложения были неприемлемы по той же причине, что и просьбы царя о займах: они требовали значительных ассигнований, а денег на развитие торговли ни у Франции, ни у России не было.