Александр Поляков Великаны сумрака

Пользуясь отъездом Тихомировых, Вера Фигнер все же вве­ла в Исполком отставного штабс-капитана кронштадтской крепостной артиллерии Сергея Дегаева. Красавица топнула ножкой, и дело было сделано. И очень кстати, потому что под­полковник Судейкин уже подцепил на крючок младшего бра­та Дегаева — Володю, исключенного из Морского кадетского корпуса за неблагонадежность и успевшего посидеть в Доме предварительного заключения. Вообще, Георгий Порфирье- вич рыбаком был знатным; еще в киевскую пору, в нечастые дни отдыха ловил красноперок в Пуще-Водице сразу на две удочки, заразив занятием наезжающего в отпуск из Петер­бурга военного прокурора генерала Стрельникова, старинно­го приятеля жандармского полковника Новицкого.

Удобно: дернул одну удочку, следом другую. Что-то и по­палось.

С одним братом поиграл, потом второго взял за жабры. К тому же восторженная маменька Дегаевых страстно хотела, чтобы одаренные сыновья сделали революционную карьеру. У Судейкина же были свои виды. Через молодых честолюб­цев инспектор охранного отделения надеялся выйти на ус­кользающего из его рук Льва Тихомирова. Арестовать Тиг­рыча — это было делом чести. Крупная рыбина.

Для начала подполковник, в чьем ведении находилась вся полицейская агентура Империи, просто пригласил Дегаева- младшего на «собеседование».

— А известно ли вам, любезный Владимир Петрович, — приветливо сиял он темными проницательными глазами, — каким был официальный герб III Отделения собственной Его Величества канцелярии?

— Кандалы, наверное, — пробовал ершиться Володя.

— Нет, остроумец вы мой, нет! Платок, обыкновенный пла­ток, символизирующий осушение слез. Ибо задачей ведом­ства было призрение вдов и сирот. Именно — защита самых слабых от злоумышляющих смутьянов! И вот до чего мы дошли. — горько вздохнул Судейкин и, показалось, смах­нул слезу. — Да вам, наверное, не очень интересно?

— Отчего же? Напротив, — пожал плечами вчерашний кадет.

— А Победоносцев? — вдруг перескочил подполковник. — Только уговор: не выдавайте меня. Не выдадите? — понизил он голос.

Володя недоуменно хмыкнул.

— Верю. Вы человек чести. И потому скажу, что утвержда­ет обер-прокурор: лучше уж революция русская и безобраз­ная смута, нежели конституция. Первую еще можно побо­роть, последняя есть яд для всего организма. Каково? При­знайтесь, разве я похож на выхоленного жеребца? — выпи­сал новый словесный зигзаг инспектор. — Да еще с развяз­ными манерами выправленного фельдфебеля, а? Ха-ха! Как выразилась одна ваша соратница из «Народной Воли». Со­фья Борейша. Припоминаете?

— Нет, — твердо ответил Владимир.

— Жаль. А не вернуться ли вам в Домзак? Гольденбергу понравилось: уединенное место, где славно предаваться вос­торгам глубоких размышлений. — еще приветливее улыб­нулся Георгий Порфирьевич.

Дегаев позеленел.

— Увы, не все выдерживают. С ума сходят. Но Ломброзо доказал. Вы ведь знаете о Ломброзо? Конечно, конечно. Так вот он доказал, что все люди одержимы безумием. И не правых нет, ни виноватых. У вас свое безумие, у меня тоже и даже у Тигрыча — свое, собственное. Разумеется, вы знаете Льва Тихомирова?

Судейкин встал из-за стола и, поигрывая лопатками на могучей спине, стал спокойно прогуливаться по огромному кабинету. Начинающий революционер загнанно следил за ним.

— Я не скажу.— буркнул Владимир.

— И правильно. У меня другая цель относительно вас. Ваше дело будет забыто, если вы окажете мне услугу...

— Шпионом? Доносить? Я не буду! — вскричал младший Дегаев, и тут же в голове пронеслось: «А что если. Если со­гласиться и — обвести жандарма вокруг пальца? Внедрить­ся. Стать новым Капелькиным? Романенко об этом говорил. И фон Лауренберг. Да и Тихомиров бы поддержал.».

Он представил, как сам Тигрыч. Великий — из столпов! — Тигрыч жмет ему руку. К тому же, тон у инспектора был мяг­ким и расслабляюще-искренним:

— Чтобы я посмел предназначить вас на роль шпиона? Никогда! Хотя бы из уважения к вашей семье. Да и вы слиш­ком благородны для таких ролей. А посему — я не потребую от вас ни одного предательства, ни одной выдачи.

— Тогда. Я не понимаю. — развел руками Володя.

— Мое предложение, мой юный друг, состоит в следующем, — подполковник раздвинул шторы, поиграл листочками герани на подоконнике. — Мы все устали. И правительство тоже. Правительство желает мира со всеми, даже с революционера­ми. Оно готовит широкие реформы. И. Понимаете, нужно, чтобы вы, революционеры, не препятствовали деятельности правительства. Ведь мы вместе можем многое сделать.

Но не знал пылкий юноша, что не он нужен Судейкину а его старший брат, деятельный член Исполкома «Народной Воли». И потому инспектор был готов на все. Даже за грани­цу Володю послать: хорошо бы, дескать, европейские связи революционеров прощупать. Затем выманить, да и накрыть сбежавших заговорщиков.