Читаем Александр Сергеевич Пушкин полностью

В четверостишье «К портрету Чаадаева» упоминается Брут, один из участников заговора против Гая Юлия Цезаря. Имя Брута в литературе пушкинского времени олицетворяло свободолюбивую, тираноборческую идею. Периклес (Перикл) — государственный деятель Древней Греции, с именем которого связывается расцвет афинской демократии, наук и искусств. А что касается «офицера гусарского», то Петр Яковлевич Чаадаев был по-настоящему храбрым офицером, героем Отечественной войны 1812 года: не имея от роду и двадцати лет, он прошел ратный путь от Бородина до Парижа. Старший товарищ и наставник Пушкина, Чаадаев был оппозиционно настроен к самодержавию и сумел увлечь своими идеями юного поэта.

Со временем воззрения Пушкина на философию истории сложились в самостоятельную систему, и в 1836 году он высказал критические замечания по «Философическому письму» Чаадаева. Но в главном Пушкин остался Чаадаеву верен, восклицая в своем послании: «Действительно, нужно сознаться, что наша общественная жизнь — грустная вещь. Что это отсутствие общественного мнения, что равнодушие ко всему, что является долгом, справедливостью и истиной. Это циничное презрение к человеческой мысли и достоинству — поистине могут привести в отчаяние. Вы хорошо сделали, что сказали это громко».



6. Пушкин на набережной возле Михайловского замка

Глядит задумчивый певец На грозно спящий средь тумана Пустынный памятник тирана,
Забвенью брошенный дворец...А.С.Пушкин


В ночь с 11 на 12 марта 1801 года в Михайловском замке был убит император Павел I. Он правил Россией менее пяти лет, но и за эти немногие годы проявил себя жестоким самодуром, душителем просвещения и любой сколько-нибудь живой мысли. По убеждению Пушкина, слова поэта суть его дела. Тираноборческие идеи Чаадаева воплощаются им в поэтической форме — пишется ода «Вольность». Павел I в ней — олицетворение тирании, а дворянская расправа с ним представлена как неотвратимое возмездие (хотя, заметим, убийцы изображены без сочувствия — «дней Александровых прекрасное начало» к середине 1810-х годов сменилось аракчеевщиной). Заключается «Вольность» словами:


И днесь учитесь, о цари:Ни наказанья, ни награды,Ни кров темниц, ни алтари Не верные для вас ограды.
Склонитесь первые главой Под сень надежную Закона,И станут вечной стражей трона Народов вольность и покой.


Но эта вера в просвещенный абсолютизм не выдержит испытания реальной российской жизнью и будет окончательно развеяна в первые же годы правления Николая I, продолжившего в более жесткой, изощренной форме политику своего отца, Павла I.



8. Д. В.Давыдов

Тебе певцу, тебе герою!Не удалось мне за тобою При громе пушечном, в огне Скакать на бешеном коне.Наездник смирного Пегаса,Носил я старого Парнаса Из моды вышедший мундир:Но и по этой службе трудной,
И тут, о мой наездник чудный,Ты мой отец и командир.А.С.Пушкин


Личность и творчество Дениса Васильевича Давыдова — одно из ярчайших явлений в истории русской литературы, до сих пор еще вполне не осмысленное. Организатор партизанского способа ведения войны в 1812 году, боевой генерал, авторитетный теоретик военного дела, поэт с необычайной популярностью и самобытный стилист в прозе, человек жизнелюбивый, с неукротимым темпераментом и жаждой деятельности — таким предстает Давыдов на страницах его собственных сочинений, многочисленных воспоминаний и стихотворений, ему посвященных. Уже в зрелые годы Пушкин говорил, что Давыдов дал ему «почувствовать еще в Лицее возможность быть оригинальным». И в последний год жизни в послании Давыдову (см. выше) словами: «носил я старого Парнаса из моды вышедший мундир» Пушкин указывал, что освобождением от влияния поэтики французской классицистической литературы XVII—XVIII веков он обязан Давыдову.



9. 1820 год. Пушкин с семейством Раевских в Гурзуфе

Перейти на страницу:

Похожие книги

Артхив. Истории искусства. Просто о сложном, интересно о скучном. Рассказываем об искусстве, как никто другой
Артхив. Истории искусства. Просто о сложном, интересно о скучном. Рассказываем об искусстве, как никто другой

Видеть картины, смотреть на них – это хорошо. Однако понимать, исследовать, расшифровывать, анализировать, интерпретировать – вот истинное счастье и восторг. Этот оригинальный художественный рассказ, наполненный историями об искусстве, о людях, которые стоят за ним, и за деталями, которые иногда слишком сложно заметить, поражает своей высотой взглядов, необъятностью знаний и глубиной анализа. Команда «Артхива» не знает границ ни во времени, ни в пространстве. Их завораживает все, что касается творческого духа человека.Это истории искусства, которые выполнят все свои цели: научат определять формы и находить в них смысл, помещать их в контекст и замечать зачастую невидимое. Это истории искусства, чтобы, наконец, по-настоящему влюбиться в искусство, и эта книга привнесет счастье понимать и восхищаться.Авторы: Ольга Потехина, Алена Грошева, Андрей Зимоглядов, Анна Вчерашняя, Анна Сидельникова, Влад Маслов, Евгения Сидельникова, Ирина Олих, Наталья Азаренко, Наталья Кандаурова, Оксана СанжароваВ формате PDF A4 сохранен издательский макет книги.

Андрей Зимоглядов , Анна Вчерашняя , Ирина Олих , Наталья Азаренко , Наталья Кандаурова

Живопись, альбомы, иллюстрированные каталоги / Прочее / Культура и искусство
ОстанкиНО
ОстанкиНО

Всем известно, что телевидение – это рассадник порока и пропасть лихих денег. Уж если они в эфире творят такое, что же тогда говорить про реальную жизнь!? Известно это и генералу Гаврилову, которому сверху было поручено прекратить, наконец, разгул всей этой телевизионной братии, окопавшейся в Останкино.По поручению генерала майор Васюков начинает добычу отборнейшего компромата на обитателей Королёва, 12. Мздоимство, чревоугодие, бесконечные прелюбодеяния – это далеко не полный список любимых грехов персонажей пятидесяти секретных отчетов Васюкова. Окунитесь в тайны быта продюсеров, телеведущих, режиссеров и даже охранников телецентра и узнайте, хватит ли всего этого, чтобы закрыть российское телевидение навсегда, или же это только дробинка для огромного жадного и похотливого телечудовища.

Артур Кангин , Лия Александровна Лепская

Живопись, альбомы, иллюстрированные каталоги / Юмор / Юмористическая проза / Прочий юмор
Безобразное барокко
Безобразное барокко

Как барокко может быть безобразным? Мы помним прекрасную музыку Вивальди и Баха. Разве она безобразна? А дворцы Растрелли? Какое же в них можно найти безобразие? А скульптуры Бернини? А картины Караваджо, величайшего итальянского художника эпохи барокко? Картины Рубенса, которые считаются одними из самых дорогих в истории живописи? Разве они безобразны? Так было не всегда. Еще меньше ста лет назад само понятие «барокко» было даже не стилем, а всего лишь пренебрежительной оценкой и показателем дурновкусия – отрицательной кличкой «непонятного» искусства.О том, как безобразное стало прекрасным, как развивался стиль барокко и какое влияние он оказал на мировое искусство, и расскажет новая книга Евгения Викторовича Жаринова, открывающая цикл подробных исследований разных эпох и стилей.

Евгений Викторович Жаринов

Живопись, альбомы, иллюстрированные каталоги / Прочее / Культура и искусство